"Борис Стругацкий (как С.Витицкий). Поиск предназначения, или 27я теорема этики" - читать интересную книгу автора

впечатление. "Какая тебе разница?.. - отвечал Виконт с величественным
раздражением. - Ну, например: СТА-нислав К-расногоров - это тебя
удовлетворяет?" "Ладно, хорошо... А почему Само? Нет никакого Само, есть -
Сомо". "Потому что димуАмо - звучит, а димуОмо - нет". И это было
совершенно справедливо: димуамо - звучало, а димуомо почему-то - нет...


Когда они познакомились (в пятом классе) это был мелкий, не опасный,
но остроумный хулиган. Он ходил тогда в клешах, развалистой походкой
бывалого моричмана и носил тельняшку. Он был шкодник. Мастер шкоды.
Однажды они вместе дежурили в классе на перемене. Была весна сорок пятого.
Класс гудел, топотал и клубился в коридоре, а они сидели на подоконнике
классной комнаты на втором этаже и смотрели вниз. Сначала там не было
ничего интересного, а потом вдруг на панели под самым окном объявился
директор школы. В шляпе. Выдержать это было невозможно, и Виконт (тогда он
был еще всего лишь Кикон или Киконя) сейчас же харкнул на эту шляпу и,
разумеется, попал.
Все было как в душном тягучем кошмаре. Как в замедленном кино.
Директор остановился... аккуратно снял шляпу... внимательно изучил
свисающее с нее... и принялся - неописуемо, мучительно, изнуряюще медленно
- поднимать голову...
Их вихрем снесло с подоконника. Они, как две торпеды, вылетели в
коридор, и тут Станиславу показалось, что Кикон совсем обезумел от страха:
он вдруг подскочил к Папаше - самому страшному, беспощадному и могучему
хулигану пятого "а" класса - и залепил ему по рылу!
Папаша обалдел. Он был на две головы длиннее маленького Кикона, и с
высоты своего роста пучил на него очумелые свои шары, совершенно, видимо,
утратив сцепление с реальностью. Тогда Кикон влепил ему по морде
вторично... И вот тут - началось!..
"Киконя Папаше по чавке накидал!" - пронеслось, казалось, по всей
школе. Мгновенно образовалась толпа жадных зрителей и болельщиков. Папаша
наконец осознал, что с ним произошло, и, ревя дурным голосом, обрушился на
наглеца, работая сразу всеми четырьмя своими гигантскими конечностями...
Так что когда директор со шляпой и со всем, что с нее свисало, возник,
наконец, в коридоре, на него сначала даже не обратили внимания.
"Кто это сделал?" - гремел директор, высоко воздевая шляпу, но его не
слышали и не видели. "Прекратить драку!" - гремел директор, но это уже
была не драка, это была воспитательная работа, спецпроцедура, и прекратить
ее просто так было невозможно... И когда наконец порядок установился, и в
наступившей подобострастной тишине директор задал свой ГЛАВНЫЙ вопрос:
"Кто дежурный?!!!", Кикон радостно откликнулся: "Я!" - с кровавым носом, с
подбитым глазом, в рубахе, разодранной до пупа, - и сразу же стало ясно,
что это - не он преступный грешник, что ТАМ его не было, его там просто не
могло быть, он был ЗДЕСЬ, а кто был ТАМ, - он не знает и знать никак не
может...
"Где умный человек прячет лист? В лесу". Честертона они прочли
двумя-тремя годами позже, и не слишком высоко оценили его тогда - после
Конан Дойля, Луи Буссенара и Понсон дю-Террайля.