"Борис Стругацкий. Комментарии к повести "Улитка на склоне" (Ленинградский семинар писателей-фантастов)." - читать интересную книгу автора

Ну, конечно, он мещанин! И обыватель, в том смысле, что его интересуют
исключительно материальные блага. Но с другой-то стороны, это человек,
которого можно пожалеть. Это несчастный, а не плохой человек.
Столяров: Вы пишете просто мгновенно...
Стругацкий: Мы писали когда-то мгновенно. Да, кстати, готовясь к
этому выступлению, я перечитал прежний кусок с Горбовским. Каково же было
мое изумление, когда я перечитал его с удовольствием. Это все, конечно,
огрызки и обглодки, но вот эта линия Горбовского - она, оказывается,
звучит сегодня вполне современно. В ней нет никакого провинциализма. Эта
тема никем не разрабатывалась. И те приключения, в которых участвует
Горбовский, тоже вполне свежо звучат. Я был очень приятно удивлен.
Публиковать, конечно, это не имеет смысла. Удивительно другое - насколько
это было все отвратительно двадцать два года назад.
Рыбаков: Вытекает ли то Будущее, которое вы изобразили в "Улитке..."
из Настоящего, которое творится на биостанции?
Стругацкий: Для меня н_и_к_а_к_о_й связи между этими вещами нет.
Прошло слишком много времени, Слава... Если каким-то образом хаос, царящий
на биостанции, точнее - в Управлении, оказывает влияние на Будущее, то он
оказывает его только на близкое Будущее, вот этот хаос отрыгнется, скажем,
через пятьдесят лет... Через 200 лет забудут и хаос на биостанции, и...
Рыбаков: Hо хаос порождает хаос.
Стругацкий: Это заблуждение. Хаос иногда порождает и порядок. И еще
какой.
Витман: Слухач у вас там что-то принимает. Это что - такие же
анахронизмы, как само существование деревни, или это он перехватывает
какие-от кусочки бесед амазонок?
Стругацкий: Слухач - это атавизм. Это атавизм тех сравнительно
недалеких времен, 50-100 лет назад, когда преобразующая деятельность
амазонок еще нуждалась в каких-то деревенских жителях. Тогда лесовиков
надо было каким-то образом поднимать, и вот было радио. Это - радио. Оно
работает и сейчас. И Слухач регулярно окутывается лиловым туманом. Уже они
перестали понимать, уже эта пропаганда оторвалась от нынешнего уровня
деревни.
Витман: А оторвалась ли она от нынешнего уровня амазонок? Вот что!
Стругацкий: Может быть. Оторвалась, да, может быть...
Измайлов: Вы сказали, что у вещи жесткая структура. То есть,
энтузиасты вашего творчества берут вариант "Улитки..." в "Эллинском
секрете", берут вариант "Улитки...", который был в "Байкале", и начинают
их сопрягать т_а_к, к_а_к с_а_м_и С_т_р_у_г_а_ц_к_и_е з_а_д_у_м_а_л_и. И
они угадают?
Стругацкий: Нет, там не так просто. Там не глава - глава. Там есть
сбои.
Измайлов: Нет, но они будут гадать, подгонять. И могут угадать?
Стругацкий: Могут, конечно.
Измайлов: Или, скажем, так. Когда, если потепление продолжится, вы их
будете уже выпускать не как две отдельные повести, а сольете их в одну?
Стругацкий: Конечно.
Витман: Амазонки, вероятно, наиболее передовые, потому что они
чувствуют себя в Лесу наиболее комфортно. Они его создали. Лес для них.
Ну, а, предположим, что-то фукнуло, и амазонок не стало, остались