"Михаил Строганов. Заклинатель дождя " - читать интересную книгу автора

арматура. Причудливой формы кастет в виде изогнувшейся кольцами змеи,
кусающей собственный хвост. Покрутив находку в руках, заметил на ней
гравировку: "Аз есмь Уроборосъ-Змей".
Увесистый кастет было приятно рассматривать и надевать на пальцы.
Вначале у Ивана даже захватило дух при мысли о том, что, быть может, этот
оккультный кастет раньше принадлежал самому Ваське-Змею. Но великолепная
сохранность находки заставляла думать о том, что он сделан совсем недавно и
является только удачной копией с оригинала. Так или иначе, Иван несказанно
обрадовался трофею, сразу решив никому о нем не рассказывать. Он вспомнил
психолога, банду школьных "псов" и улыбнулся - стальная игрушка и впрямь
поможет наладить более человечные отношения с местным зверьем...


* * *

Сергей Олегович, как обычно, по утрам читал стихи, но внезапно
почувствовал сильный приступ головной боли. Потом прихватило сердце,
кольнуло еще раз и отпустило. Так же внезапно улеглась и головная боль,
спрятавшись юркой ящеркой в недрах мозга.
- Что это было?
Снегов подошел к большому овальному зеркалу, висевшему прямо над
входом в комнату. Не дождавшись ответа, продолжил странный диалог с
зеркалом на повышенных тонах:
- Молчишь? Между прочим, тем самым ты только демонстрируешь свое
неуважение. Или тебе все равно? - он строго посмотрел на серебристую гладь
и раздосадованно махнул рукой. - Действительно, что тебе переживать?! Твое
дело маленькое: знай, отражай. А коли что не нравится, так еще и скажешь,
что неча на меня пенять, коли рожа крива.
Снегов несколько раз прошелся по комнате, затем снова подошел к
зеркалу и обратился к нему на полном серьезе:
- А вот возьму тебя и расколочу! Или на рынок за полтинник снесу!
Будешь куртки и джинсы примерять. Там досыта жизни наотражаешь!
Он засмеялся, взял томик Волошина и прилег на скрипучую панцирную
кровать с изогнутой никелированной спинкой.
Тетя Нюра стояла у замочной скважины битых полчаса и такого
насмотрелась за это время, что даже ей, многое повидавшей на своем веку,
стало не по себе. Еще минут десять понаблюдав за лежащим на кровати бывшим
учителем истории, она с трудом разогнула радикулитную спину и покачала
головой: "А ведь он самый настоящий псих. Ни с того ни с сего за голову
хватается. А как с зеркалом разговаривает! Знамо дело, маниак... Того и
глядишь, померещится чего ему, али какая срамная охота найдет, так он весь
дом, как цыплят, передушит! Дурехи-то наши думают, что перед ними
пенсионер, а у него ручищи вон какие! Нет, я это дело так не оставлю...
Надо бы сообщить... Только вот куда?"
Тетя Нюра принялась нервно грызть ногти, представляя, с какой
легкостью маньяк обманет и отведет глаза врачей и милиции, если она, Нюра,
решит на него донести. "Ученый, гад. Хитрый, как змей. Такой запросто от
кого хошь ускользнет... Вылезет из кожи, а ускользнет! Но ничего! Я
наблюдать буду. И записи делать. Пусть они хоть после смертушки следователю
глаза на правду откроют!"