"Ирина Ивановна Стрелкова. Одна лошадиная сила" - читать интересную книгу автора

что делали интересующие милицию люди. От матерей и бабушек никогда не
дождешься правдивых и точных сведений. Сидят, комкают в руках платочки и
врут, врут, врут... Святая материнская ложь. Послушать, так сынок днем сидит
дома и читает хорошие книжки, а ночью сладко спит в своей постели. Или он
вчера спозаранку уехал к дяде во Владимир, к тете в Архангельск и потому
никак не мог участвовать во вчерашней драке, в краже, в нападении...
Конечно, Фомин знал, как можно поймать на вранье мать и бабушку Андрея
Бубенцова. Задать несколько вопросов матери, потом пройти за перегородку и
задать те же самые вопросы бабушке. Ответы непременно окажутся разными. Одна
скажет, что он ушел по грибы, другая будет уверять, что уехал кататься на
велосипеде. Мать припомнит, что Андрей вчера допоздна сидел у телевизора,
бабушка побожится, что он ходил в гости к товарищу. И тогда Фомин усадит их
рядом и спросит: "Дорогие мои, как же вас понимать? Какие у вас самые
серьезные причины меня обманывать?"
Но что-то не хотелось ему применять нажитый опыт по части выяснения
разных тайн в этой комнате. Возможно, еще придется сюда прийти с фактами в
руках. А пока пускай радуются, что защитили, не выдали. Своим волнением они
выдали вполне достаточно для начала.
Из-за перегородки выплыла высокая старуха с суровым, властным лицом,
дохнула на Фомина запахом валерьянки, подала фотографию в рамке, выпиленной
лобзиком:
- Вот он, наш Андрюша.
Фотография оказалась расплывчатой, любительской. Фомину невольно
вспомнился чудо-фотограф Женя Анкудинов. Уж он бы проявил на снимке "идею
физиономии", как изволит выражаться Киселев. А тут что? Лохмы, расхристанная
ковбойка, растерянная улыбка. Характера не видать. Зато обнаруживается
характерная примета: справа, выше виска, волосы завихрились вверх, как
говорится, теленок зализал.
Держа в руках рамку с фотографией, Фомин окончательно уверился, что
мать и бабушка не видели Андрея со вчерашнего вечера, а может, со вчерашнего
утра, а может, и несколько дней. Они не находят себе места от тревоги, и это
означает, что у них имеются основания бояться, не стряслось ли с ним нечто
ужасное. Потому-то бабушка и показала сотруднику милиции фотографию своего
ненаглядного Андрюши. Позаботилась, чтобы Фомин на всякий случай запомнил,
как выглядит Андрей Бубенцов.

Костю Мусина Фомин застал дома. Вождь апачей, смуглый и узкоглазый, с
черными торчащими космами, ни капли не встревожился. Он сухо проинформировал
Фомина, что родители и сестренка уехали по грибы.
- А ты что же? - спросил Фомин.
- А я стираю, - ответил вождь сквозь зубы.
Фомин прошел следом за ним в кухню, обратив по пути внимание, что в
комнате на обеденном столе разложены какие-то ведомости. Костин отец,
бухгалтер, о педантичности которого в городе рассказывали легенды, взял на
дом какую-то срочную работу, но душа грибника не утерпела, и он все же
укатил, а Костю явно в наказание оставил дома.
На кухне возле раковины перегруженно выла стиральная машина, в корыте,
поставленном на два табурета, лежала гора замоченного белья, на газовой
плите грелась в баке вода и клокотал в огромной кастрюле суп.
- Нда-а, - посочувствовал Фомин. - Провинился, что ли, вчера?