"Питер Страуб. Глотка" - читать интересную книгу автора

значения.
На секунду я как бы вернулся в сарай и услышал, как Бегун сказал в
ответ на слова ди Маэстро.
- Ты, разумеется, прав.
А потом я перенесся вдруг из сарая, где сидел рядом с членами
похоронной команды и пятью трупами рядовых, в хорошо знакомый мир, полный
цветов и звуков. Я увидел облупившуюся краску на фасаде таверны "В часы
досуга". В окне светилась неоновая пивная кружка. Когда-то это здание было
белым, но... а впрочем, закат здания бывает иногда таким же красивым, как
его рождение. На земле лежали красные и коричневые листья вяза, между
которыми тек к дренажной решетке тоненький ручеек. Этот опыт был теперь для
меня священным. Каждая мелочь была священной. Я был новым человеком,
оказавшимся в только что созданном мире.
Я чувствовал себя в безопасности и в мире с самим собой. И то же самое
чувствовал ребенок, спрятавшийся внутри меня. Он забыл о своей ярости и
злости и смотрел на мир обновленным взглядом. Второй раз за этот день я
понял, что хочу чего-то большего. Одного вкуса новизны было недостаточно. И
я точно знал, что мне нужно.
Этот день положил начало моему пристрастию к наркотиком,
продолжавшемуся, с небольшими перерывами, около десяти лет. Я говорил себе,
что хочу больше, еще больше этого сказочного сияния, но, как мне кажется,
на самом деле я хотел возродить те чувства, которые испытал тогда в сарае,
попробовав впервые, потому что ничто за те десять лет не смогло превзойти
первый опыт по силе ощущений.
За эти десять лет маленький мальчик из Миллхейвена, который имеет ко
всей этой истории гораздо больше отношения, чем взрослый Тим Андерхилл,
начал свою странную двойную жизнь. В пять лет этот мальчик потерял мать.
Потом его научили ненавидеть, любить и бояться карающего божества и полного
грехов мира. Мальчика звали Филдинг Бандольер, но до восемнадцати лет все
называли его Дешевка, а после этого у него было множество имен - по меньшей
мере по одному на каждый город, где он жил. Под одним из этих имен он
появлялся уже в этой истории.
Я побывал в Сингапуре и Бангкоке, а множество жизней Дешевки
Бандольера были связаны с моей только названием пластинки - "Голубая роза".
Пластинка эта была записана в пятьдесят пятом году саксофонистом Гленроем
Брейкстоуном в память о его пианисте Джеймсе Тредвелле, которого убили
незадолго до этого. Гленрой Брейкстоун был единственным великим джазовым
музыкантом Миллхейвена, единственным, кто заслуживал того, чтобы имя его
упоминали рядом с именами Лестера Янга, Уорделла Грея и Бена Вебстера.
Гленрой Брейкстоун мог заставить вас увидеть музыкальные фразы плывущими в
воздухе. От фраз этих исходило загадочное свечение, они выстраивались перед
глазами, подобно причудливым архитектурным сооружениям.
Я могу вспомнить альбом "Голубая роза" нота за нотой, и я убедился в
этом, когда нашел эту пластинку в восемьдесят первом году в Бангкоке и
снова прослушал ее спустя двадцать один год в своей комнатке над цветочным
рынком. Убитого пианиста - Джеймса Тредвелла - заменил Томми Флэнаган.
Первая сторона: "Эти дурацкие штучки", "Но не для меня", "Кто-то должен
присмотреть за мной", "Звездная пыль". Вторая сторона: "Ты или никто",
"Жаворонок", "Мой идеал", "Это осень", "Мой романс", "Блюз для Джеймса".