"Генри Стратманн. Симфония в миноре " - читать интересную книгу автора

Далее он сжато описал, как затесался в большую толпу скорбящих,
сопровождавших похоронную процессию по венским улицам.
- Почему ничего не получилось? - спросил он у Эверетт. Та покачала
головой.
- Не знаю. С точки зрения транскосмологической физики, имеются два
варианта объяснения. Первый: я ошиблась по поводу "гибкости" истории на ТКЗ.
И второй: введя Бетховену вакцину, вы, возможно, продлили ему жизнь, но
одновременно создали своим вмешательством новую ветвь Вселенной. Проблема в
том, что если верно второе предположение, то в наших силах перенестись
только в "первоначальный" мир, где смерть постигла его в тот же день, что и
в нашей истории. Поэтому у нас создается впечатление о нашем бессилии.
Вот оно что! Роббинс расстегнул воротничок накрахмаленной рубашки и
вздохнул. Он был так близок к цели...
- Впрочем, возможно и третье объяснение. Он покосился на Эверетт.
- Причина может заключаться не в транскосмологии, а в медицине. Вдруг
Харрисон ошибся, заключив, что Бетховен умер от гепатита? Или ты неправильно
ввели вакцину...
Роббинс нахмурился. Ему казалось, что он все сделал верно.
- К тому же Харрисон говорил о 95-процентной результативности
вакцинирования. Это означает, что в одном случае из двадцати возможна
неудача. Не исключено, что нам просто не повезло.
Роббинс с признательностью взирал на Эверетт, ощущая себя приговоренным
к казни преступником, которому пожаловано если не помилование, то хотя бы
отсрочка исполнения приговора.
- Каковы ваши предложения? - спросила директор.
Эверетт пожала плечами.
- Харрисон - эксперт по медицинской части. То, что относится к
медицине, следует обсудить с ним. Кстати, а где сам директор? Разве он не
должен присутствовать на заседании?
В этот момент дверь распахнулась, и в кабинет неуверенной походкой
вошел Харрисон. Упав на свободный стул, он отер бледное лицо. Роббинс назвал
бы его сейчас не врачом, а пациентом, нуждающимся в лечении.
- Прошу прощения за опоздание, - промямлил Харрисон. - Я...
Умерла доктор Эртманн.
- Кто? - испуганно переспросила директор.
- Дороти Эртманн. Она проработала со мной пять лет.
- Жаль... - Директор выглядела искренне огорченной. - Как это
произошло?
- Она покончила с собой. - Харрисон вытер глаза. - Она знала, что
принять, чтобы смерть была быстрой и относительно безболезненной.
- Вы знаете, почему она это сделала? - спросила Эверетт.
- Дороти оставила записку. Правда, очень сумбурную: мол, она сожалеет,
что предала институт и всех нас, в особенности меня. - Харрисон вздохнул. -
Ее ближайшая родственница - младшая сестра в Де-Мойне. Надо ей позвонить...
- Знаю, как вы расстроены, - сказала ему директор. - Мы не задержим вас
дольше, чем необходимо. Перед вашим приходом мы обсуждали причины неудачи
проекта доктора Роббинса.
Харрисон внимательно выслушал Эверетт, повторившую для него свою
гипотезу.
- Анализы внушают мне уверенность в правильности нашего диагноза о