"Джованфранческо Страпарола. Приятные ночи (75 новелл и сказок) " - читать интересную книгу автора

охотиться и предаваясь другим забавам, от чего испытывал немалое
удовольствие. И он так роскошно принимал у себя всякого, что не только
заставил всех себя полюбить, но и был глубоко уважаем всеми. Молва о его
безграничной щедрости дошла в конце концов и до слуха Маркиза, и, видя его
молодым, богатым, знатным, рассудительным и как бы созданным для любого
дела, он проникся к нему такою любовью, что не мог провести ни одного дня,
не имея его при себе. И Салардо вступил в такую дружбу с Маркизом, что
всякому, желавшему от Синьора какой-нибудь милости, требовалось пройти
через руки Салардо, иначе этой милости ему было бы не добиться. Видя, что
Маркиз вознёс его так высоко, Салардо, в свою очередь, решил угождать ему
со всею старательностью и ловкостью во всём, что, как он полагал, могло бы
тому понравиться. Маркиз, который тоже был молод, находил большое
удовольствие в соколиной охоте и держал много птиц, легавых собак и других
животных, как это и подобает сиятельному Синьору, но он ни за что не выехал
бы охотиться с собаками или соколами без того, чтобы Салардо не был при
нём. Случилось, что Салардо, оставшись как-то у себя в комнате наедине сам
с собою, принялся размышлять о великом почёте, которым его удостоил Маркиз;
затем его мысли перешли на доброе поведение, похвальные поступки, честные
нравы Постумьо, его приёмного сына, и на то, как он послушен ему. И вот,
предаваясь таким размышлениям, он подумал: "О, как мой отец заблуждался!
Конечно, вызывает сомнение, не впал ли он под конец в слабоумие, как это
случается с большинством стариков. Не знаю, какая причуда или какое нелепое
измышление побудили его приказать мне со всею решительностью никоим образом
не воспитывать родившегося не от меня ребёнка и не отдаваться во власть
единодержавно правящего Синьора. Теперь я вижу, насколько его предписания
расходятся с истинным положением дел, ибо, хотя Постумьо всего лишь
приёмный мой сын и родился не от меня, всё же он добросердечен,
рассудителен, благороден, благовоспитан и послушен во всём моей воле. А кто
мог бы меня так обласкать и окружить таким же почётом, как маркиз? Он сам
себе голова, и над ним нет никого, и тем не менее он питает такую любовь ко
мне, и я в таком у него почёте, как если бы стоял выше него и он бы меня
боялся. И это так меня изумляет, что просто не знаю, что и сказать.
Несомненно, некоторые старики теряют рассудок и, не помня о том, как
провели свою молодость, хотят навязать своим сыновьям законы и правила и
взвалить на них такой груз, к какому сами не прикоснулись бы. И делают они
это не из любви, которую к ним питают, а по какому-то скудоумию, ради того,
чтобы тех побольше угнетали какие-нибудь заботы и тяготы. Нарушив наказы
отца, я без дурных для меня последствий пренебрёг двумя завещанными им
стеснительными запретами и хочу немедля проделать третий, весьма
существенный опыт и убежден, что найду всяческую поддержку в сердечной и
нерушимой любви моей дорогой и милой супруги. И она, которую я люблю больше
света очей моих, ясно увидит, сколь велико и что представляет собою то
скудоумие или даже безумие жалкой старости, которой не ведома большая
радость, чем заполнять своё завещание злокозненными условиями. Теперь я
хорошо знаю, что отец, составляя своё завещание, не находился более в
твёрдой памяти и, как выживший из ума старик, не ведая, что творит,
поступил по-ребячески. На кого я могу положиться с такой же уверенностью,
как на свою собственную жену? Ведь после того как она покинула отца, мать,
братьев, сестёр и родительский дом, у нас с нею один дух и одно сердце.
Поэтому я убеждён, что могу открыть ей любую хранимую мною тайну, сколь бы