"Рекс Стаут. Приз для принцев" - читать интересную книгу автора

рассказ.
- Мой друг - как я уже говорил, и друг моего отца тоже - был лет на
десять-пятнадцать старше меня. Русский помещик благородного происхождения,
он почти не имел образования, но при этом обладал очень сильным
интеллектом, вызывавшим уважение и восхищение.
- Похоже на русских, - презрительно вставила Алина.
Не обратив внимания на то, что его прервали, Науманн продолжал:
- Всякий раз, когда этот человек приезжал в Германию по делам, что
случалось в конце каждого года, он наносил нам визит. Таким образом, мы
узнали его с самой лучшей стороны и высоко ценили его.
Я часто подолгу разговаривал с ним. Его мысли были просты и
прямолинейны, как у ребенка, и при этом он обладал замечательно острым
умом, благодаря которому добился немалых успехов. В детстве он был моим
героем, и я обычно ждал его приездов с огромным интересом и радостью.
Науманн остановился и оглядел маленький круг своих слушателей. Стеттон
слушал, старательно скрывая раздражение. Виви - с искренним интересом. На
лице у Алины сохранялось выражение любезной хозяйки, развлекающей гостя.
Науманн задержал на ней взгляд, потом продолжил:
- Однажды летом, это было четыре года назад, при очередном появлении в
нашем доме он буквально с порога сообщил нам, что наконец-то нашел себе
жену. Он рассказал нам все, до мельчайших подробностей; я до сих пор помню,
с каким пылким восторгом он описывал несравненную красоту, обаяние и прочие
достоинства своей жены. Женился он на дочери крестьянина, которую нашел в
соседнем имении. Когда мой отец заметил ему, как опасно бывает жениться на
представительнице иного социального сословия, тот ответил: "Да, вы правы,
герр Науманн; она не относится к моему сословию, она - ангел небесный".
Прошло два года, в течение которых наш друг навещал нас два или три раза.
Он уже стал почти надоедать нам, потому что ни о чем, кроме достоинств
своей жены, говорить не мог.
Потом - это было около полутора лет назад, и мы уже год как не видели
нашего друга, - я был послан с дипломатической миссией в Санкт-Петербург.
На обратном пути, имея в своем распоряжении немного свободного
времени, я решил заехать к нашему другу в его имение, которое я никогда не
видел. Я был уверен, что он обрадуется мне, поскольку часто приглашал
навестить его.
Если бы я приехал часов на двенадцать позже, то разминулся бы с ним,
потому что застал его за последними приготовлениями к длительному
путешествию. Я был так удивлен переменами, происшедшими в его внешности,
что при виде его не смог удержать возгласа изумления. Его лицо похудело и
стало мертвенно-бледным; глаза блестели, как два горящих угля, как будто он
был снедаем ненавистью или смертельной тоской. Сначала он ничего не говорил
мне о цели предстоящей поездки, но, когда я выразил желание познакомиться с
его женой, он наконец сдался и рассказал мне все.
Рассказчик остановился.
Слушатели, казалось, были заинтригованы. Виви и Стеттон даже
придвинулись чуть ближе, чтобы не пропустить ни слова. Но Науманн смотрел
не на них. Он не сводил глаз с мадемуазель Солини, которая хотя и слушала,
но, казалось, с трудом сохраняла вежливый вид.
- Два месяца тому назад, рассказал мне наш друг, он узнал об измене
своей жены. Она сошлась с молодым евреем, который подвизался на должности