"Рекс Стаут. Приз для принцев" - читать интересную книгу автора

Науманн не сводил с нее глаз, но внимательный наблюдатель мог бы
заметить, что дело тут не только в ее обаянии, его интерес скорее
диктовался острым любопытством, он как будто пытался припомнить, где видел
ее прежде. Впрочем, различать такого рода оттенки Стеттон был не способен.
Полагая, что его друг поддался очарованию мадемуазель Солини, он нервничал
от страха и легкого раздражения.
- Пожалуйста, - обратился он к Виви, когда чаепитие было закончено, -
сыграйте нам что-нибудь.
Она послушно направилась к роялю.
Науманн поднялся со своего места и присоединился к Стеттону, стоявшему
возле Виви, которая легкомысленно скакала по клавишам, исполняя трагическую
пьесу Чайковского. Это было смешно - девушка явно не отличалась
музыкальностью.
- Кто она? - шепотом спросила Науманн у Стеттона.
Тот поднял на него глаза:
- Я говорил тебе. Ее отец Пьер Жанвур, француз.
- Нет, я имею в виду мадемуазель Солини. Откуда она?
- Не знаю. Из Фазилики.
- Ты не знаешь?
- Дорогой мой друг, - сухо сказал Стеттон, - я знаю только одно - что
ты, кажется, необыкновенно заинтересовался ею. Спрашивается, почему?
- Не валяй дурака, - ответил Науманн и через всю комнату направился к
Алине.
Когда несколькими минутами позже Стеттон и утомленная игрой на рояле
Виви присоединились к ним, оказалось, что они опять обсуждают неудобства,
на которые обречены те, кто вынужден оставаться в Маризи на лето.
- Это в самом деле ужасно, - говорил Науманн. - Дешевые концерты в
парке, пустые отели, все дома на Аллее закрыты. Надо сказать, босс
стоически переносит это наравне с нами, но он - старый слон, и при нем
состоит жена для охлаждения пива.
- Босс? - Алина вопросительно посмотрела на него.
- Фон Кранц, министр, - объяснил Науманн.
- А почему вы не последовали его примеру и не женились?
- Нет уж, благодарю вас, - с чувством ответил Науманн, - я такой
глупости никогда не сделаю.
Алина подняла брови:
- Звучит не слишком лестно для нас, месье Науманн.
Науманн взглянул на нее:
- Я говорю на основании своего опыта, мадемуазель.
Или по крайней мере основываясь на опыте других.
Одной такого рода истории, - а речь идет об одном моем друге, который
был также и другом моего отца, - оказалось бы вполне достаточно, чтобы
убедить меня в справедливости моей позиции.
- В самом деле? - сказала Алина. - Расскажите нам об этом.
- Это неприятная история.
- Что делает ее еще более интересной.
Науманн посмотрел на Виви:
- А что думаете вы, мадемуазель?
- Я бы с удовольствием послушала, - заявила та.
Молодой дипломат уселся так, чтобы видеть глаза Алины, и начал свой