"Георгий Шторм. Ход слона" - читать интересную книгу автора

...Шумел круг Москвы бор от ворот Боровицких. Бежали по гребням крыш
орлы, единороги, грифы да сиринптица. Скрипели качелки, вертящиеся колеса;
выкликались непристойности. Толпился на уличках празднишный народ, гудел.
Неладно говорили про новую царицу: "зело она на злые дела падущая".-
Иван Васильевич взял жену из Черкасской земли - Марью Темрюковну. Третий
день в Кремле пировали. Сыпали все колокола трезвон.
Стояли на белокаменных подклетах деревянных хоромы великого князя.
Слитно брянкали цимбалы, домры и накры. Перед Красным крыльцом собрались
песельники, накрачеи. Веселые люди, охорашиваясь, шуточки пошучивая,
поддражнивали их.
В Столовой полате за двумя столами сидело двести человек гостей и
бояр. Своды полатные были подписаны: изображалось на них звездотечное
движение,- беги небесные и смиренномудрые назидания царю.
От царя к боярам, вразвалку, шли через стол чаши.
Сидел Иоанн за столом вольяшного золота. По правую и левую руку -
одетые в белый бархат рынды. На нем- опашень, оксамиченный золотом, и шапка
на пупках собольих; на серебряной цепи - рака с багряницей Спасовой и зуб
Антипия великого от зубной боли. Царь сидел прям, сухощав и высок, сопел
тонким выгнутым носом, обводил желтым глазом полату, бил бровью, косил.
У смотрительного окна, что в тайнике, летник - в дорогах желтых
гилянских, подложен крашениной лазоревой, по белой земле рыт мох червчат.
Секли смуглый царицын лоб темные брови. Держала в ручке опахалыю
атласное: о середке - зеркальцо; белы перья, черно дерево индейское; часто
гляделась в него. Подле нее на столике, крытом раковиной виницейскою,-
подарок заморского гостя - кипарисный шкатун: полон разных фарфурных
сткляниц с пахучими для рук и лица водками, а на нем бил красными перьями
царской попугай "Абдул".
Снова меж столов стольники, кравчие и боярыни. Высоко над гостями
плыли на славу доспетые кушанья: щучьи головы с чесноком, рыбьи похлебки с
шафраном, жареные лебеди и павлины, заячьи почки на молоке и с инбирем.
Ели руками человек по пять с одного блюда, складывали на тарелках
кости, стопами опоражнивали мед.
Разносили вина: рейнский "Петерсемен", бургундскую романею, мальвазию
и аликанте; пряные зелья: кур с лимоном, дули в сахаре, левашники, смокву
да инбирь. Громко ели, тяжело наливались хмелем гости.
Всех перепил обритый голо брат царицы - Кострюк.
Один намедни лишь из Колывани воротившийся боярин склонился к соседу,
кивая на невеликого ростом че-ловека с сизыми сросшимися бровями, в черном
платье на немецкий манер.
- В милости он у царя, а особливо у царицы,- молвил тихо боярин.-
Се-лютой волхв, нарицаемый Елисей.
Ныне на Москве - волшба да гульба, да правеж - казнь лютая. Не можно
сыскать, кто бы горазд грамоте был,учиться-то негде. А допреж сего училища
бывали, и многие писати и пети умели. Но писцы, и певцы, и чтецы славны -
живы по русской земле и доднесь...
Сидел подле царского места царевич Иоанн, он меж гостей "мудрым
смыслом сиял", вел с ним беседу магик Бомелий, Елисей.
Мрачен, не в себе был царской любимец молодой Шкурлатов.- Навек упали
в душу горючие, синесветые глаза, тугая рассыпчатая коса. Лишь приметил за
тыном - на другой день приехал к боярину челом бить.