"Кэтрин Стоун. Жемчужная луна" - читать интересную книгу автора

поняла, что больше не слышит его, и..."
- Алло?
- Гарретт?
- Джулиана, - прошептал он, охрипнув от напряжения, которое она смогла
почувствовать, и от тоски, которую приходилось так долго скрывать. -
Джулиана.
Когда Гарретт сумел справиться с нахлынувшими эмоциями и обрел
способность к членораздельной речи, он рассказал Джулиане о том, что семь
месяцев назад женился. Он сказал, что любит Бет, но не так, как ее, а светло
и спокойно.
Бет забеременела в первую же их брачную ночь, и следующие семь месяцев
прошли в совместном радостном ожидании новой жизни. Казалось, трагическая
смерть Блейка постепенно начинает забываться, и все начинают приходить в
себя, но два дня назад, утром в канун нового года, у Бет началось
кровотечение, превратившееся в кровавый поток, сначала унесший ее сознание,
а потом и саму жизнь.
Но за несколько минут до смерти Бет родила на свет девочку:
недоношенную, маленькую и хрупкую, так что сначала казалось, что она не
жилец. Но она выжила, и с каждым часом ее шансы на жизнь все увеличивались;
сегодня вечером доктора впервые пообещали, что ночь должна пройти спокойно,
так что он рискнул вернуться домой.
Когда Джулиана узнала о горе Гарретта, у нее сердце облилось кровью, но
она сумела взять себя в руки и уверенно - насколько это было возможно в ее
состоянии - сказала:
- Она выживет, Гарретт. Твоя дочь выживет - она унаследует твое
мужество, доброту и силу. Расскажи мне о ней - как ее зовут, точное время ее
появления на свет и как она выглядит.
- Ее назвали Алисон, - начал Гарретт, и несмотря на горе, его голос
наполнился отцовской гордостью, - она родилась в девять утра тридцать
первого декабря. Она очень маленькая - такая маленькая - но очень упорная.
И, - тихо добавил он, - я уверен, что когда она вырастет, она будет похожа
на Бет.
- Которая была очень красива...
- Да, она была очень красива, Джулиана, и она была так молода и
счастлива, и... - Он не смог говорить дальше, слезы душили его.
Наконец Джулиане удалось заставить его продолжить, и они еще долго
говорили о Бет, Алисон и о том, что Вивьен наконец поправилась.
Джулиана призналась, что позволила себе позвонить только потому, что
почувствовала: он в беде. Гарретт понимал, хотя она не обмолвилась об этом
ни словом, что ничего не изменилось, и теперь он сам верил в то, что шесть
дней, которые они провели вместе, были единственным временем, отпущенным им
судьбой. Он не сможет вернуться к Джулиане ни теперь, ни в будущем. Он был в
слишком большом долгу перед женщиной, отдавшей жизнь, чтобы родить ему дочь,
и перед родителями Бет, и в особенности перед крошечным существом, отчаянно
сражавшимся за свою жизнь в полной уверенности, что она - дитя большой и
светлой любви.
Гарретт уже никогда не вернется в Гонконг, а Джулиана никогда не
покинет его. Теперь он даже без слов понимал, как она была права девять
месяцев назад.
Никто не хотел сказать первым "прощай". Оба понимали, что это "прощай"