"Кэтрин Стоун. Красотки из Бель-Эйр" - читать интересную книгу автора

Уинтер ехала по тому же самому маршруту, что и неделю назад, когда они
направлялись по Белладжо в Охотничий клуб. За полмили до въезда в клуб
Уинтер свернула в проем в стене из фуксий и бугенвиллей на белую гравийную
дорожку, которая вела к величественному каменному дому.
Уинтер остановилась, вышла из машины и приблизилась к входной двери.
Дрожащими руками вставила ключ. Она знала, что таилось с той стороны.
Призраки. Призраки несчастного детства и разбитых надежд.
Уинтер открыла дверь и быстро, скорее рефлекторно, чем сознательно,
подошла к серой стальной панели в прихожей. Вставила маленький ключ и
повернула его, наблюдая, как красный огонек лампочки сменился зеленым,
показав, что сигнализация отключена. Уинтер минутку постояла, глядя на
зеленый свет, прежде чем повернуться лицом к темным и угрожающим теням дома.
В те месяцы после смерти Жаклин, когда бесконечными днями и ночами она
ждала Лоренса, дом был таким темным, казался тесной, душной пещерой.
Огромное темное чудовище, готовое сожрать ее.
Уинтер повернулась и осознала, что темное чудовище таилось лишь в ее
сердце.
Прихожая сверкала блестящим мрамором, неяркие шелка гостиной были
светлыми и радостными, и солнечный свет струился сквозь застекленные
створчатые двери, за которыми в саду весело цвели сотни роз.
- Где мы? - тихо спросил Марк, нарушив тишину, которая длилась с той
минуты, как Уинтер достала из ящика у себя в квартире ключи.
Марк уже задавал ей такой вопрос, тогда они находились в чудесном,
политом шампанским розовом саду клуба. А теперь они были здесь, и это было
еще прекраснее. Но на лице Уинтер лежала печать напряжения и тревоги, а ее
кожа цвета слоновой кости покрылась мурашками, несмотря на летнюю жару.
- Дома.
И пока Марк переходил из комнаты в комнату, Уинтер рассказывала ему
свою историю. Ее голос звучал негромко, она говорила как в трансе. Иногда
Марку казалось, что она не осознает, что он здесь. Он пытался взять ее за
руку, но Уинтер не позволила.
- Я была уродиной. Видишь?
Уинтер показала ему редкую фотографию, из числа снятых добросовестной
няней - как доказательство того, что она выполняла свою работу, - которая
поставила девочку перед тортом в день ее семилетия.
- Нет, не вижу.
Марк улыбнулся девочке на фотографии, и ее серьезные фиалковые глаза
пристально посмотрели в ответ. Ему захотелось обнять ту маленькую девочку и
ободрить ее... но Уинтер не позволила.
- Я никому не нравилась. Я была очень одинока и очень боялась, -
пробормотала Уинтер, когда они, ступая по роскошному ковру, шли из ее
девичьей спальни в спальню Жаклин.
- Чего боялась?
- Чего? О, всего! Того, что была одна, что никому не нравилась, смерти,
что мама умрет, - ответила Уинтер, когда они входили в спальню Жаклин.
Стеклянный потолок сейчас был ярко-голубым, но по ночам сквозь него бывали
видны луна и вечный звездный узор. Кровать под балдахином была застелена
кружевом, а на стенах цвели тысячи вручную нарисованных цветов. - Это была
ее комната.
Уинтер остановилась у серой стальной панели рядом с дверью, такой же,