"Ирвинг Стоун. Греческое сокровище" - читать интересную книгу автора

мирта и аира.
Софья опустила цветы на пол и немного постояла на домотканом коврике,
новеньком, с пестрым геометрическим орнаментом: на праздник девушки заменили
такими ковриками истершиеся церковные половички. Подруги тоже оставили
работу и глазели на нее с нескрываемым интересом. До прошлого года они
сопутствовали ей во всех летних развлечениях, когда семья Энгастроменос
выезжала в Колон, прохладный, укрытый в тени деревьев пригород Афин, где у
них был летний дом. А после банкротства отца он стал с нынешнего лета их
постоянным домом. И только отказывая себе во всем да благодаря помощи и без
того обремененного долгами дяди Вимпоса семья дала Софье возможность
доучиться последний год в женской гимназии Арсакейон, дорогом, но зато
лучшем учебном заведении в Греции.
- Херете [2],- вполголоса сказала она подругам и направилась к выходу.
На площади Св. Мелетия стоял густой благостный зной, мужчины сидели в
кафе под пальмами и акациями за чашечкой крепкого турецкого кофе. На солнце
посверкивали обязательные стаканы с водой, сверху перечеркнутые ложечкой.
Дом Софьи был наискосок от церкви, но, изменив обычаю, она не пошла прямо
через нагретую площадь, а обогнула ее тротуарами, где было прохладнее. Она
не торопила судьбоносную встречу, ей хотелось спокойно вспомнить все, что
произошло с того мартовского дня почти полугодовой давности, когда ее
дядюшка затеял дело, сначала показавшееся семнадцатилетней Софье
Энгастроменос едва ли не романтической причудой; а теперь оно с каждой
минутой близилось к развязке.
Тринадцать лет назад, в 1856 году, Теоклетос Вимпос, в ту пору
семинарист в Петербурге, давал уроки древнегреческого языка некоему
обрусевшему немцу, наделенному не только неутолимой жаждой к языкам, но и
способностью выучивать каждый новый язык в течение нескольких недель. Этот
человек не имел сколько-нибудь упорядоченного образования и вообще чуть не
всю свою жизнь-а ему было тридцать четыре года - занимался оптовой торговлей
индиго, оливкового масла и чая, сколотив состояние благодаря исключительно
добросовестному отношению к качеству товаров и запросам покупателей.
Двадцатичетырехлетний семинарист и Генрих Шлиман подружились.
Генрих Шлиман родился 6 января 1822 года в Мекленбурге, Германия, в
семье пастора. Изучив самостоятельно русский язык, он стал представителем
амстердамского торгового дома "Шредер и К0" в Петербурге. Он на совесть
служил здесь своим принципалам, получил разрешение открыть собственное дело,
принял российское подданство.
В самый разгар золотой лихорадки, в 1850 году, он едет в Калифорнию,
где удваивает свой капитал. Вернувшись через два года в Петербург, Шлиман
женился, обзавелся тремя детьми и в Крымскую войну разбогател в третий раз.
Но в браке он был несчастлив.
Весной 1869 года он уехал в Нью-Йорк, выправил документ о натурализации
на имя Генри Шлимана и сразу отправился в Индианаполис оформить развод.
Отсюда он написал несколько писем своему старому другу, теперь уже афинскому
священнику, Теоклетосу Вимпосу с настоятельной просьбой подыскать ему
молодую жену-гречанку. Отец Вимпос тотчас отправился к своим кузенам с
сообщением, что намерен рекомендовать их юную дочь Софью. Характеризуя
своего приятеля, который отныне именовал себя по-американски - Генри, он
рассказал родителям Софьи, какое впечатление он вынес от посещений невских
складов Шлимана.