"Ирвинг Стоун. Страсти ума, или Жизнь Фрейда " - читать интересную книгу автора

мир, включая нас самих, и дать ему возможность начать сначала, - даже
рискуя, что он не сотворит ни Марту, ни меня, - я сделал бы это не
колеблясь".
Обмен письмами выбил его из колеи. Но до момента, когда он сумел
побороть себя, Марте пришлось читать самые мучительные откровения. Он
простил себе срывы лишь потому, что связывал их с наследственностью; он и
его сестра Роза были наделены "весьма выраженной тенденцией к неврастении".
Зигмунд вернулся в хирургическое отделение, чтобы наблюдать, как
ежедневно на операционный стол ложатся недомогающие, сломленные,
деформированные. Отдельные случаи были простыми, например исправление ног
восемнадцатилетнего Иоганна Смейкала с помощью гипсовых повязок; другие -
более длительными и сложными, требующими четыре-пять часов для операции:
вскрытие у Руперта Хипфеля нарывов в анальной зоне удаление зоба у
Вальбурги Горкг, части челюсти у Иоганна Денка.
Во время дежурства Зигмунд обходил несколько па-лат "Честно говоря, -
размышлял он, и его глаза мрачнели от досады, - мне мало что приходится
делать: следить, чтобы раны подсыхали, измерять температуру, поправлять
повязки и давать лекарства, заполнять истории болезни". Его обучали опытные
хирурги, но, чем больше он наблюдал, тем больше убеждался, что у него нет
таланта хирурга. Потребуется, видимо, не менее двух лет, включая работу на
трупах в лаборатории, прежде чем ему разрешат оперировать пациентов.
"Честно говоря, не лучше ли, когда начну частную практику, направлять
больных к квалифицированному хирургу?"
В Городской больнице не было обязательного курса для аспирантов.
Молодой врач мог обратиться в любое отделение, в котором желал обучаться, и
оставаться там столько, сколько считал нужным. Никто не указывал ему, какой
должна быть следующая по порядку учебная дисциплина. Предполагалось, что он
пройдет подготовку во всех отделениях, с тем чтобы уметь делать все - от
принятия родов до лечения чумы. Никто не руководил молодым врачом, он был
сам себе хозяин.
Зигмунд решил прослужить в хирургическом отделении полных два месяца,
меньший срок был бы признанием поражения и чем-то вроде афронта профессору
Бильроту и его команде. Приняв решение, он почувствовал облегчение. Так уже
было, когда он, будучи студентом, обнаружил, что не обладает способностями
в области химии. Человек должен считаться со своими возможностями и
выбирать те области, где он может работать с полной отдачей.
И все же он испытывал смущение.
Подавленный, он писал Марте о том, что будущее мрачно, что он
неопределенно долго останется без нее, занятый бесполезной работой, что
некуда податься в этом косном мире, где лишь один человек может подняться
до уровня руководителя клиники, института или отделения, другие же обречены
на роль неприметных рабочих мулов. Единственный способ вырваться из этой
академической и административной тюрьмы - все начать сначала, и в другом
месте. Он спрашивал: согласна ли Марта переехать в Англию после свадьбы?
Когда он был там во время летней поездки, ему казалось, что английская
медицинская служба, больницы, школы менее формализованы, не столь "косны" -
именно это слово он употребил. Его поразило, как жили Эммануэль и Филипп: в
просторных домах эпохи Тюдоров, приобретя манеры и гостеприимство
английских джентльменов. Он задавался вопросом: почему бы и ему не стать
английским джентльменом и не носить ладно скроенный костюм вместо