"Ирвинг Стоун. Страсти ума, или Жизнь Фрейда " - читать интересную книгу автора

- Фриц, художники и ученые являются естественными соперниками. Ваше
искусство дает вам ключ к сердцам женщин, а мы стоим беспомощные перед
цитаделью.
Он стал избегать Фрица и перестал беседовать с ним. При посредничестве
Игнаца Шёнберга они встретились за чашкой кофе в кофейне Курцвейля. Вале
размешивал свой кофе, словно мясную похлебку. Наконец он поднял голову и,
выпятив нижнюю губу, сказал:
- Зиг, если ты не сделаешь Марту счастливой, я застрелю тебя, а затем
себя.
Пораженный, Зигмунд засмеялся несколько нарочито, но так, чтобы
раздразнить Вале.
- Смеешься? Если я посоветую Марте оставить тебя, она поступит так,
как я попрошу.
- Брось, Фриц, ты не наставник Марты и не можешь ей приказывать.
- Посмотрим! Официант, дайте-ка мне бумагу и ручку.
Фриц, разъяренный, набросал записку. Зигмунд вытянул записку из-под
руки Фрица и увидел, что тот накарябал столь же страстные строки, какие он
сам посылал Марте. Фриц любил Марту, а не Элизу! Он разорвал записку в
клочья.
Фриц выскочил из кафе. В эту ночь Зигмунд не спал. Не поощряла ли
Марта Фрица? Он написал ей: "Я сотворен из более прочного материала, чем
он, и, если нас сравнить, ему станет ясно, что мне он не ровня".
Он обручился с Элизой, но только в формальной логике противоречия
несовместимы; в чувствах они прекрасно движутся параллельными путями...
Меньше всего следует отрицать возможность таких противоречий в чувствах у
артистов и людей, сумевших подчинить свою внутреннюю жизнь строгому
контролю разума...
Осуществляя над собой "строгий контроль разума", он заявил ей, что она
должна порвать с Фрицем. Любое Другое решение его не устраивает. Марта
ответила отказом: ее дружба с Фрицем всегда была доброй, и было бы
недостойно разрушать ее. У нее есть право на чистую дружбу, и она написала
Фрицу, заверяя его в том, что ничего не изменилось.
Зигмунд знал, что у Марты Бернейс независимый характер. Она сама
предупреждала его, что вежливые люди обладают железной волей. Он одобрял
сказанное ею, но сейчас, видя, что ее воля противостоит его воле, испытывал
мучительные сомнения, вспышки ярости. В самом деле, как может Марта любить
его, если не уважает его желания в таких коренных вопросах?
Он бродил по булыжным мостовым, стараясь выплеснуть свои эмоции.
Жгучее летнее солнце даже в послеполуденные часы превращало город в
огнедышащий котел, изгоняло горожан с улиц. По лицу текли струйки пота, а
он мысленно составлял по дороге домой протестующее письмо, не щадя ни себя,
ни невесту, не ограждая ни ее, ни себя от бури, терзавшей его сердце.
Должен ли он скрывать от Марты свои чувства? Как же они в таком случае
могут добиться откровенности в отношениях? Они дали друг другу слово быть
до конца честными и говорить как друзья, а не влюбленные о том, что думают
и чувствуют. Зигмунд заметил про себя: "Ведь я настаивал на этом. Я не могу
жить иначе. Но, выдвигая такое условие, не представлял, с какими муками это
связано".
Он признался, не стыдясь, Марте:
"Я потерял контроль над собой... Если было бы в моей власти уничтожить