"Ирвинг Стоун. Страсти ума, или Жизнь Фрейда " - читать интересную книгу автора

Австрия, - протестант, немец, пруссак. Тем не менее через год меня выбрали
в академию. Впервые в истории немец стал деканом медицинского факультета, а
затем ректором университета. Вы слишком разумны, чтобы искать объяснения в
антисемитизме.
- Спасибо, господин советник. Но если я не могу заработать здесь на
жизнь, то что же мне делать? Нет ли другого отделения, где я мог бы...
Брюкке отрицательно покачал головой, снял берет и вытер пот на лице.
Только после этого Зигмунд осознал, что его наставник испытывает тяжелые
чувства. Брюкке отошел к окну и повернулся своей широкой спиной к молодому
человеку. Некоторое время он смотрел на улицу, на угол Берггассе, от
которого шел вниз, к каналу, широкий спуск. Через окно долетали причитания
крестьянки в платке:
- Вот лаванда. Покупайте лаванду.
Когда Брюкке повернулся, его глаза были серьезными.
- Вы должны поступить так, как все молодые врачи, не имеющие личных
доходов. Займитесь частной практикой, лечите пациентов.
- Я не хочу и никогда не собирался заниматься частным врачеванием. Я
поступил на медицинский факультет, чтобы стать ученым. Нужно иметь
склонность, сострадание к больным...
Брюкке сел за стол и положил на колени плед, хотя в комнате было душно
от жары.
- Господин доктор, а есть ли другой путь? Собираетесь ли вы жениться?
У молодой женщины есть наследство?
- Полагаю, что нет.
- Вам следует вернуться в больницу и пройти более полную подготовку по
всем дисциплинам. Таким образом вы сможете стать умелым и успешно
практикующим врачом. Вы молоды и приладитесь к жизни. За четыре года работы
в госпитале наберетесь опыта, получите доцентуру и завоюете репутацию. Вене
нужны хорошие врачи.
Зигмунд произнес:
- Спасибо, господин советник. До свиданья.
- К вашим услугам.

5

Он брел, как слепой, по Верингерштрассе, мимо бокового входа на
территорию больницы, которым пользовались студенты, врачи и прислуга. За
арочными воротами маячила пятиэтажная каменная Башня глупцов.
- Вот где мне следует быть, - прошептал он, - в одной из камер
прикованным цепями к стене. Лунатиков нельзя выпускать на волю.
Бродить по Вене перестало быть удовольствием. Каждый камень и булыжник
отзывались болью в ногах, а бессвязные мысли и самобичевание травмировали
центральную нервную систему, которую он так успешно обнажал у животных в
лаборатории. Он думал: "Нам известно, что зрение контролируется задней
долей мозга, а слух - височной. Не мне ли открыть, какая доля мозга
контролирует глупость?"
Он инстинктивно направился к Хиршенгассе и аллее Гринцингер, по пути к
Венскому лесу, где поколения венцев, прогуливаясь в чаще, радовались жизни
или предавались своему горю. Домики деревни Гринцинг, по которой сновали
домашние хозяйки с корзинками в руках, взбирались на гору к виноградникам,