"Андрей Столяров. Миллион братьев" - читать интересную книгу автора

верхушкам деревьев. Скрипели фиолетовые сосны. А у разлапистого голого
седого ствола, погруженного в бурую нежить, скинув рюкзак и держась за
острый сук, как муха на клею, дергаясь всем телом, стоял Гамалей. Он был в
темном плаще с капюшоном, и прорезиненная ткань блестела.
- Сапог увязил,- хрипло сообщил Гамалей.- Никак не вытащить.
- Я помогу,- освобождая лямки, сказал Черняк.
- Только не увязни сам, очень топкое место,- предупредил Гамалей.
Они вытащили сапог, но при этом Черняк все-таки увяз обеими ногами и,
когда вылезал из сосущего теста, то зачерпнул воды, пришлось разуваться, и
выливать, и отжимать шерстяные носки. Вода припахивала гнилью. Сеялась
надоедливая тонкая морось. Одежда холодила и липла. У Гамалея багровела
ссадина поперек ладони, он здорово ободрался.
- Погиб Цартионок, несчастный случай,- сказал ему Черняк.
- Я знаю,- непонятно оскалясь, ответил Гамалей.
- И еще Леденцов в больнице, отравился консервами.
- Я знаю,- сказал Гамалей.
- А Злотников исчез, нигде его нету.
- Он не исчез, он попал под машину, мне звонил следователь,- объяснил
Гамалей.
- А Климов уехал,- упавшим г олосом сказал Черняк.
- И Зеленко уехал,- сказал Гамалей.- Расползаемся, как тараканы. Ты
знал Зеленко, он с периферии?
- Нет, не знал,- ответил Черняк.- Мне кажется, что мы больше не люди, а
тени людей. Вернее, одного человека, который и не думает о нас, потому что
кто же будет думать о своей тени?
Они достали сигареты. У Черняка отсырели. И у Гамалея отсырели тоже.
Головки спичек крошились на коробке. Вокруг зиял неподвижный бурелом, синие
пальцы стрелолиста лежали на торфяной воде.
- Почему Ижболдино? - спросил Черняк.
- Разве Ижболдино? Я сошел в Нерчиках,- ответил Гамалей.
- Это Ижболдино, дом лесника,- сказал Черняк.
- Меня подвезли со станции, и шофер посоветовал,- сказал Гамалей.
В это время из дождевого нерезкого сумрака, чавкая по жиже болотными
сапогами, прямо на них вынырнул высокий и худой человек в плаще и с
рюкзаком, сбоку от которого торчал мослатый приклад ружья. Остановился,
неприятно пораженный. Как лошадь, задирая голову, втянул воздух горячими
ноздрями и замахал растопыренной судорожной пятерней, будто отгоняя кошмары.
- Вот и Опольский,- хладнокровно сказал Гамалей.- Удивительно совпадает
время. Здравствуй, Вадим.
Опольский все тряс руками и свистел носом, а потом сдернул ружье,
переломил его и одним движением вбил патрон в неумолимую черноту.
- Не подходи! - пискнул он фальцетом совершенно отчаявшегося человека.
- Напрасно, Вадим,- сказал Гамалей,- мы ведь не караулим тебя
специально.
- Не подходи! - крикнул Опольский. Начал отступать - спиной, держа их
на прицеле. Все выше задирал голову. Ударился о ствол дерева, сел, уронил
ружье и закрыл лицо ладонями - заплакал. Гамалей бросил окурок, тот коротко
просипел в воде. Невесомая влага лилась из неба. Было зябко.
- Это безнадежно,- сказал Черняк. Гамалей кивнул.- Я возвращаюсь, от
себя не убежишь,- сказал Черняк. Гамалей кивнул.- Когда ближайшая