"Андрей Столяров. Миллион братьев" - читать интересную книгу автора

станции. Ткнул пальцем в карту. Подальше от всего. Ему вдруг показалось, что
в лесу кто-то есть, он шарахнулся - из осыпающихся кустов, из жухлой редкой
перепутанной травы выпорхнула птица и, шелестя острыми крыльями, унеслась в
чащу. Нервы ни к черту. Исчез Злотников. Вышел из дома и не пришел в
институт. Он позвонил Цартионку, чтобы сообщить. Злотников откололся, но был
не чужой. Трубку взяла Лидия и каким-то распадающимся голосом сказала, что
Олег умер. Несчастный случай. Два часа назад. Абсолютно дикая история:
побежал за хлебом - нет его и нет. Лидия думала, что задержался в очереди;
вдруг перепуганная соседка звонит в дверь... Вот тогда потянуло сквозняком.
Точно голый на морозе... Он тронулся дальше, оглядываясь. Мутный свет
сочился в паутине ветвей, полыхали багровые осины, пахло горькими корешками,
осенним холодом и крепкой грибной сыростью. Из разноцветных листьев,
покрывших землю, высовывались трухлявые пни, опушенные ломкими кривоногими
опятами. Наверное, уже близко. Завтра он напишет Людмиле, что все
благополучно, иначе она с ума сойдет. Лора, Лариса, Людмила, Лидия и снова
Лариса. Лариса-вторая. Пять имен на "Л". Кажется Гамалей первым обнаружил
это совпадение. Сразу после скандала в ВИНИТИ, когда начали разбираться.
Невероятный был скандал,, Клекотацкий до сих пор простить не может, он же
рекомендовал и просил побыстрее. Черняк вспомнил тот жуткий день, когда
получил письмо: "Уважаемый товарищ! Предложенная Вами работа не может быть
депонирована в хранении по причинам..."
И причины были указаны такие, что он, сломя голову, побежал в
библиотеку и прочел резюме в сигнальном экземпляре, а потом всеми правдами и
неправдами через полузабытых однокурсников в НИИФЕЦ достал полный текст
статьи. Совпадение было убийственное, вплоть до названия: "Некоторые
характеристики осевых энергоприводов в условиях..." - и так далее, буква в
букву. Первая реакция - горячий стыд: что скажут? Лишь через неделю узнал о
шести повторах. Уникальный случай. Только потому и замяли.
Серая тень метров на тридцать впереди него бесшумно, как привидение,
вплыла в такой же серый просвет между елями, исчезла за их жесткими зелеными
лапами, а потом появилась опять, плотная и бесформенная, словно
сгусток.дождя. На ней был плащ, отливающий сыростью, болотные сапоги и
пузатый рюкзак. Наверное, тяжелый. Черняк присел на ослабевших ногах. Еще
мгновение он надеялся, что это кто-нибудь из местных, может быть, сам
лесник. Рюкзак решил все. Он был как две капли похож на рюкзак Черняка,
вероятно, и бинокль лежал в среднем кармашке. Удивительно, что они не
столкнулись на тропе. Вполне могли бы. Или на станции. Он отполз в сторону -
руками по лиственной мокроте, потом, сильно согнувшись, перебежал куда-то
вбок, тень растворилась в дождевом тумане. Накрапывало. Глухо шуршало по
иглам. Черняк, не разбирая дороги, перепрыгивал через осклизлые стволы. Он
не видел лица. Это мог быть Климов, который сорвался еще вчера неизвестно
куда. Это мог быть исчезнувший Злотников. Это мог быть осторожный Штерн,
тоже решивший отсидеться. Наконец, это мог быть Опольский. Нет, Опольский
выше и прямее. Но это мог быть Сайкин, или Фомичев, или Зимян, или кто
угодно с периферии Круга, потому что на периферии тоже, пронизывая душу,
задул смертельный сквозняк, и братья-близнецы начали пугаться друг друга.
Под ногами хлюпало. Рушились ледяные капли с ветвей. В этой части леса
будто пронесся ураган. Деревья были вывернуты, и косматые чудовищные
земляные плиты корней торчали из торфяной воды, пронизанной стрелолистом.
Стемнело. Летели в небе прозрачные черные хлопья. Шипел тугой ветер по