"Андрей Столяров. Наступает мезозой" - читать интересную книгу автора

- Значит, это неправильные законы, - не согласился он.

Однако больше вопросов на эту тему не возникало. В одной из книг,
взятых через несколько дней в той же библиотеке, он прочел, что настоящий
ученый до всего додумывается самостоятельно. Это тоже произвело на него
громадное впечатление. Недоразумения с учителем физики сразу же
прекратились. На уроках он теперь только слушал и иногда листал толстые
справочники. Учитель предпочитал этого не замечать. Зато родителей вовсе не
радовало, что он целыми днями просиживает за книгами.

- Глаза себе испортишь, и все, - предупреждала мать. - Нельзя столько
читать. Делай хотя бы короткие перерывы.

А отец к концу выходного дня по обыкновению замечал:

- Опять не был не улице. Вырастешь слабаком, кто тебя уважать будет?..

Эти разговоры его раздражали. Великая цель требовала великой
самоотверженности. Нельзя было тратить время на пустопорожнюю суету.
Результат мог быть достигнут лишь ценой жестких ограничений. Дисциплина
порождала в нем прежде незнакомую радость. Отказ от лени и слабости означал
продвижение к намеченному ещё на шаг. Впрочем, один важный момент из
прочитанного он все же усвоил. Ученый, чтобы выдержать изнурительный
марафон, должен обладать железным здоровьем. Это необязательно, но это
чрезвычайно способствует. Грипп и простуды - роскошь, непозволительная для
истинного исследователя. Решение поэтому было принято незамедлительно. Утро
у него теперь начиналось энергичной зарядкой: пятьдесят приседаний со
сжатыми над плечами гантелями, пятьдесят сгибов-подъемов корпуса из
"положения лежа", всевозможные повороты "с одновременным разведением рук в
стороны", быстрые наклоны вправо и влево, дыхательные упражнения. Дальше
следовал не менее энергичный контрастный душ, и затем возникала чудесная,
как во сне, приподнятость настроения. Счастьем казались предстоящие десять
часов работы. Они его не пугали; напротив - пробуждали в нем новые силы. И
растираясь жестким, как советовало пособие по гимнастике, полотенцем, он
всем сердцем чувствовал сияние близкого будущего. Все представлялось
реальным, всего можно было в итоге достичь. Пылкая энергия жизни натягивала
в теле каждую жилочку. Обидно было терять попусту даже секунду. Он бросал
полотенце на трубы, хранящие водный жар, наскоро одевался и устремлялся в
комнату. Уже горела настольная лампа, выхватывая из темноты часть стола, уже
поблескивала пластмассой заправленная с вечера авторучка, уже дрожал темный
утренний воздух, предвещая удачу, и в световом теплом конусе, будто излучая
знания со страниц, уже ожидали его раскрытые книги.

Учеба в последних классах давалась ему легко. Еще раньше он, наблюдая
путаное меканье одноклассников на уроках, спотыкливые объяснения, трудные
паузы, свидетельствующие о невежестве, совершенно искренне удивлялся: как
это можно завязнуть в таких элементарных вещах. Ведь это так просто: прочел
главу из учебника, пересказал самому себе, потом ответил. Главное было
понять, схватить суть, остальное неизбежно прикладывалось. Теперь же, после