"Брем Стокер. Скорбь сатаны (Ад для Джеффри Темпеста) [F]" - читать интересную книгу автора

чтобы думать.
- А, вы думали? - спросил он смеясь. - Не делайте этого. Это дурная
привычка. В наше время никто не думает. Люди не могут выдержать этого, их
головы слишком слабы. Только начать думать - и основы общества рухнут;
кроме того, думать - работа скучная.
- Я согласен с этим, - сказал я мрачно. - Лючио, со мной что-то
неладно!
Его глаза засветились.
- Неладно? Что же может быть неладного с вами, Темпест? Разве вы не
один из самых богатых людей?
Я пропустил насмешку.
- Послушайте, мой друг, - сказал я горячо, - вы знаете, что последние
две недели я был очень занят, корректируя мою книгу для печати.
Он, улыбаясь, кивнул головой.
- Я почти кончил мою работу и пришел к заключению, что книга не "я",
она нисколько не отражает мои чувства, и я не могу понять, каким образом я
написал ее.
- Может быть, вы находите ее пустой? - сочувственно спросил Лючио.
- Нет, - ответил я с оттенком негодования, - я не нахожу ее пустой.
- Скучной тогда?
- Нет, не скучной.
- Мелодраматичной?
- Нет, не мелодраматичной.
- Хорошо, мой друг, если она не пуста, не скучна и не мелодраматична,
какая же она? - воскликнул он весело. - Она должна быть чем-нибудь!
- Да... и вот она что: она выше меня! - Я говорил с некоторой горечью:
- Гораздо выше меня! Я бы не мог написать ее теперь, и я удивляюсь,
как я мог написать ее тогда! Лючио, я говорю глупо, но, право, мне
кажется, что мои мысли парили высоко, когда я писал книгу, на той высоте,
с которой я упал с тех пор.
- Мне жаль это слышать! - Его глаза сверкнули. - Из ваших слов я
заключаю, что вы были виноваты в литературной выспренности. Дурно, весьма
дурно! Ничего не может быть хуже. Выспренно писать - самый тяжкий грех,
которого критики никогда не прощают. Я досадую за вас! Я никогда б не
подумал, что ваше дело было настолько безнадежно.
Я рассмеялся, несмотря на свое уныние.
- Вы неисправимы, Лючио, - сказал я, - но ваше хорошее расположение
духа действует ободряюще. Вот что я хотел объяснить вам: моя книга
выражает мысли, которые, считаясь моими, совсем не мои. Одним словом, я, в
моем теперешнем я, не симпатизирую им. Я, должно быть, сильно изменился с
тех пор, как написал их.
- Изменились? Еще бы! - Лючио расхохотался. - Обладание пятью
миллионами связано со значительной переменой в человеке к лучшему или к
худшему! Но вы, по-видимому, мучаетесь из-за ничего. Ни один автор в
продолжение многих веков не пишет от сердца, или, если он действительно
чувствует то, что пишет, то делается почти бессмертным. Эта планета
слишком ограничена, чтобы иметь больше одного Гомера, одного Платона,
одного Шекспира. Не терзайте себя, вы ведь не один из этих трех! Вы
принадлежите своему веку, Темпест, - декадентскому, эфемерному веку, и
многое, что связано с ним, также декадентское и эфемерное. Эра, в которой