"Илья Стогов. Мертвые могут танцевать: Путеводитель на конец света" - читать интересную книгу автора

диван был насквозь пропитан ее кровью. Ей было очень плохо в то утро. Ее
тошнило, и кровь долго не останавливалась. Я даже хотел вызвать врача.
Мы собирались поехать отмечать праздник к друзьям, но ей было так
плохо, что вместо этого она поехала к себе, на съемную квартиру, а потом
она, разумеется, поправилась, и после этого все стало еще лучше.

6

Ей было всего девятнадцать.
Несколько лет назад родители за руку водили ее в школу. Теперь детство
кончилось, и нужно было вести настоящую взрослую жизнь. Она не знала, как
это делается, но думала, что знаю я, хотя, разумеется, я тоже не знал, а
просто делал вид, будто в курсе, потому что очень уж хотел с ней спать.
У нее были черные глаза, черные волосы, огромная грудь и черное, очень
дорогое белье. Она была черноглазым порноангелом. Но только когда, лежа на
моем диване, высоко задирала свои красивые длинные ноги, медленно разводила
их в стороны и похотливыми азиатскими глазами смотрела на меня сквозь стекла
дорогих очков. В остальное время она была просто девятнадцатилетней
неразговорчивой девицей. Она каждый день звонила родителям, по-честному
ходила на лекции, верила в дурацкие girl-журнальчики и забавно морщила нос,
когда смеялась. Сейчас она, наверное, такая же старая и опустошенная, как я
сам.
Как-то она познакомила меня со своими братьями. Братья в количестве то
ли четырех, то ли пяти рыл жили в Петербурге и, как я понимаю, являлись
видными деятелями местной якутской мафии. Мы разговаривали на протяжении
приблизительно часа. Они были тупыми и по-настоящему омерзительными.
Единственный вопрос, который читался у парней на лицах: не пора ли доставать
ножи и рубить мне то, чем я сплю с их сестрой?
Луноликие и кривоногие упыри. Откуда в их семье взялась она - такая
красивая и тоненькая?
Семья для нее была святое. Если речь заходила о родственниках, она
сразу становилась серьезной и говорила, что семья у нее древняя и знатная.
Уже потом, когда мы съездили к ее родителям, я видел на стене их квартиры
грамоту со здоровенной печатью на веревочке. Слова были написаны по-якутски,
прочесть их я не мог, но Юрюнг объяснила: в грамоте говорится, будто их род
происходит от великого Тыгын-тойона.
Разумеется, я бегом побежал в библиотеку читать, кто он такой, этот
тойон. Как я понял, предок моей девушки был сибирским Монтесумой -
повелителем языческой державы, уничтоженной рыжебородыми и безжалостными
белыми людьми.
В книжке о нем говорилось вот что:

Когда Тыгыну было шесть лет, играя, он поднял копье острием кверху и
воскликнул:
- Дух Хаара Суорун-тойон! Все создавший отец мой! Тунгусы нас,
невинных, обидели! Стерли наш род с лица земли! Если суждено мне отомстить
им, то ниспошли кровавый символ войны и убийства: ханнах ылбыс!
В ответ на самом острие копья появился кровавый сгусток. Младенец
проглотил его и с этого момента стал быстро расти, превратился в грозного
воителя. Уже с десяти лет он превосходил всех силой, умом и знаниями.