"Илья Стогов. Мертвые могут танцевать: Путеводитель на конец света" - читать интересную книгу автора

Священные империи рушились одна за другой. К 1920-м годам священного в
мире почти совсем не осталось. Зато можно было заниматься тем, о чем давно
мечтал. Каждый стал сам себе господин.
Самоубийства в те годы были модны. Томные набриолиненные типчики
донюхивали последнюю дозу кокаина и усталой рукой пускали себе пулю в висок.
Поддавшись поветрию, с собой покончила и Русская империя.
По-другому выйти и не могло. На самом деле империя была мертва задолго
до 1917-го. А тут еще в столице начались перебои с хлебом. Собравшись в
очередь перед булочной, люди впервые взглянули друг другу в глаза, впервые
поговорили начистоту и поняли, что больше не хотят так жить. Люди в очереди
заорали: "Хватит!" - и император не раздумывая отрекся от престола. Империя
пала, и мир кончился.
После Февральской революции город еще долго оставался в руках
восставших. Продовольственные магазины брались штурмом. Труп Григория
Распутина вытащили из могилы и сожгли. На полицейских была устроена
настоящая охота. Если их ловили, то убивали на месте безо всякого
разбирательства. В Мойке и Фонтанке было утоплено несколько тысяч человек.
Достаточно было крикнуть, что пойман легавый или, наоборот - вор-карманник,
и толпа уже бросалась топить схваченного бедолагу.
Большевикам понадобилось больше десятилетия, чтобы навести порядок на
взбунтовавшейся территории. Самым видимым знаком этого порядка стал "Большой
дом", напротив которого я родился.

4

Говорят, из "Большого дома" в Неву выведены особые трубы, по которым в
реку стекает кровь расстрелянных. Когда в следующий раз вы станете здесь
гулять, то не поленитесь заглянуть через ограждения на набережной: вода и на
самом деле красноватая. Говорят, это особенность придонного грунта. Но
ленинградцам 1930-х годов смотреть на эту особенность было невесело.
Советский Союз был создан в порыве мечты, а стал кошмаром. К моменту,
когда я родился, СССР почти совсем сгнил. Жизнь в нем стала невыносима. Что
угодно, лишь бы не это. Советская жизнь была сытной и спокойной. Вся система
отлично функционировала. Но воспринималась она как полная шизофрения.
Я, маленький, ни о чем подобном не думал. Я просто жил напротив
"Большого дома" и любил этот район, потому что он был моим собственным, а
кроме того, никакого другого района тогда я еще не знал. Одно было плохо:
погулять ребенку-дошкольнику здесь было негде. Одетый в кроличью шубку, я
выходил во двор-колодец, пытался детской лопаткой поковырять асфальт и очень
быстро возвращался домой.
О детстве у меня нет ни единого теплого воспоминания. Мерзость, прыщи,
кретинские школьные дискотеки, монстроидные педагогши, ежедневные драки в
туалете, трижды сломанный нос, на парте нарисованы мужские половые органы,
девицы не обращают на меня внимания, раз в год визит к стоматологу,
одноклассники уверяют, что слово "интим" непременно подразумевает "in team",
о чем идет речь на уроках, я не понимаю даже приблизительно, классная
руководительница ругает девочек за то, что у них period, гулять до шести
вечера, а пойти некуда, постановка на учет в милицию...
Я окончил школу, хлопнул дверью и вычеркнул мерзкие детские годы из
своей жизни. Это был самый конец 1980-х.