"Ф.Стоктон "Рождественское кораблекрушение" (Квазифантастический рассказ)" - читать интересную книгу автора

рубки, мы увидели перед собой часть нашей палубы, стоящей вертикально,
наподобие стены дома, построенного на воде, как, рассказывают, дома в
Венеции. Шлюпка, которую мы привязали длинной веревкой к двери рубки,
теперь спокойно плавала в двадцати футах под нами. Мы подтянули ее так
близко, насколько оказалось возможным, и стали опускать вниз на веревке
нашего Сэма. После долгих раскачиваний он наконец попал в шлюпку и, взяв
весла, пытался удержать ее прямо под нами, пока мы по веревке спускались
вниз. Оказавшись в лодке, мы перерезали канат и стали грести что есть сил.
Отплыв на безопасное, с нашей точки зрения, расстояние, мы остановились,
чтобы взглянуть на "Томаса Хайка". Держу пари, никто из вас не видел в
своей жизни ничего подобного. Судно погрузилось в воду на две трети и
стояло вертикально, вверх кормой. Руль теперь находился на уровне марселя,
а гребной винт обнажился.
Груз в трюме настолько сместился к носу, что судно почти перевернулось.
Пойти ко дну мешал лишь воздух между переборками отсеков, куда не проникла
вода. Довершением к этому плачевному зрелищу был перевернутый флаг,
обозначающий сигнал бедствия, который развевался на кормовой мачте. Уже
рассвело, но мы почему-то еще не видели остальных шлюпок. Мы предполагали,
что они не станут отплывать очень далеко, а отойдут лишь на безопасное
расстояние, чтобы дождаться рассвета. Но очевидно, все были до того
напуганы, что гребцы старались вовсю и оказались теперь значительно
дальше, чем рассчитывали. Итак, мы весь день оставались в шлюпке и не
спускали глаз с "Томаса Хайка". Судно держалось на плаву и, казалось,
больше не собиралось погружаться в воду. Не имело смысла трогаться с
места, так как мы не знали, куда плыть. К тому же мы думали, что с
проходящего мимо судна скорее заметят торчащую из воды корму парохода, чем
нашу крошечную шлюпку. Запасов у нас было вроде бы достаточно, и мы решили
поочередно стоять на вахте, дав возможность другим отдыхать.
На следующее утро картина была все та же. Правда, теперь на море была
небольшая зыбь, и пароход покачивался на волнах, но держался все так же
прямо. Следующая ночь была похожа на предыдущую, однако утром мы
обнаружили, что нас отнесло на почтительное расстояние от "Томаса Хайка",
который, впрочем, пребывал в том же положении, подобно бую, поставленному
на отмелях.
Мы по-прежнему не видели ни одной шлюпки и почти уже не надеялись их
увидеть. Скудный завтрак, состоящий из сухарей и остатков вареного мяса,
отнюдь не способствовал хорошему настроению. Мы сидели, умирая от тоски,
когда Вильям Андерсон сказал:
- Слушайте, мы будем полными дураками, если так и будем здесь сидеть,
дрожа от холода и питаясь этими паршивыми сухарями, в то время как в двух
шагах от нас полно еды и есть все, чтобы согреться. Если пароход
продержался на плаву двое суток, он с таким же успехом может продержаться
еще неизвестно сколько, а мы могли бы вернуться и взять все, что нам нужно.
- Отлично, - согласился я, так как уже устал от безделья. Сэм тоже
поддержал это предложение.
Итак, мы отправились на судно и подошли к самой палубе, которая, как я уже
говорил, теперь стояла вертикально, подобно стене дома. Дверь рубки -
единственное отверстие в палубе - находилась в двадцати футах над нами, и
веревки, которые мы привязали к поручням трапа в рубке, свисали вниз. Сэм,
довольно проворный малый, забрался по одной из веревок наверх, а потом,