"Роберт Луис Стивенсон. Маркхеим (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

хорошую партию, не мне быть этому помехой. Вот, пожалуйста, отличный по-
дарок для дамы, - продолжал он. - Ручное зеркальце. Пятнадцатый век,
подлинный и из хорошей коллекции. Из чьей именно, я умолчу в интересах
моего клиента, который, подобно вам, уважаемый сэр, приходится племянни-
ком и единственным наследником одному замечательному коллекционеру.
Говоря все это сухим, язвительным тоном, антиквар нагнулся достать
зеркало с полки, и в тот же миг судорога пробежала по телу Маркхейма, у
него затряслись руки и ноги, на лице отразилась буря страстей. Все это
прошло так же мгновенно, как и возникло, не оставив после себя и следа,
кроме легкой дрожи руки, протянутой за зеркалом.
- Зеркало, - хрипло проговорил он и замолчал, потом повторил более
внятно: - Зеркало? На Рождество? Да можно ли?
- А что тут такого? - воскликнул антиквар. - Почему не подарить зер-
кало?
Маркхейм устремил на него какой-то особенный взгляд.
- Вы спрашиваете почему? - сказал он. - Да возьмите поглядитесь в это
зеркало сами. Ну что? Приятно? Ведь нет. И никому не может быть приятно.
Щуплый антиквар отскочил назад, когда Маркхейм внезапно подался к не-
му с зеркалом, но, убедившись, что ничто более страшное ему не угрожает,
сказал с улыбкой:
- Ваша будущая супруга, сэр, видимо, не так уж хороша собой.
- Я пришел к, вам, - сказал Маркхейм, - за рождественским подарком, а
вы... вы предлагаете мне вот это проклятое напоминание, напоминание о
прожитых годах, прегрешениях и безумствах. Ручное зеркало - это же руч-
ная совесть! Вы это нарочно? С задней мыслью? Признайтесь! Для вас же
будет лучше, если признаетесь чистосердечно. И расскажите о себе. Есть у
меня подозрение, что на самом-то деле вы человек сердобольный.
Антиквар пристально посмотрел на своего собеседника. Как ни странно,
Маркхейм не смеялся; в лице его словно бы промелькнула яркая искорка на-
дежды, но уж никак не насмешки.
- Куда вы клоните? - спросил антиквар.
- Неужто не сердобольный? - хмуро проговорил Маркхейм. - Не сердобо-
лен, не благочестив, не щепетилен, никого не любит, никем не любим. Ру-
ка, загребающая деньги, кубышка, где они хранятся. И это все? Боже пра-
вый, неужели это все?
- Сейчас я вам скажу, все или не все, - резко заговорил антиквар, но
тут же снова усмехнулся. - Впрочем, понимаю, понимаю, вы вступаете в
брак по любни и, видимо, успели выпить за здоровье вашей суженой.
- А-а! - воскликнул Маркхейм, почему-то вдруг загоревшись любо-
пытством. - А вы-то сами были когда-нибудь влюблены? Расскажите, расска-
жите мне.
- Я? - воскликнул антиквар. - Я - и любовь! Да у меня времени на это
не было, и сегодня я не намерен его тратить на всякий вздор. Берете вы
зеркало?
- Куда нам спешить? - возразил ему Маркхейм. - Стоим, беседуем - это
так приятно. Жизнь наша коротка и ненадежна, зачем бежать ее приятнос-
тей, даже столь скромных, как эта? Надо цепляться за всякую малость, ко-
торую можно урвать у жизни, как цепляется человек за край обрыва над
пропастью. Если вдуматься, так каждый миг нашей жизни - обрыв, крутой
обрыв, и кто сорвется вниз с этой крутизны, тот потеряет всякое подобие