"Нил Стивенсон. Анафем (отрывок)" - читать интересную книгу автора

Южный неф занимали центенарии, которые попадали туда через свой луг.
Для них помещение было чересчур просторным. Мы, десятилетники, вынужденные
жаться в тесном закутке сразу за стеной от центенарского нефа, злились на
это вот уже больше трех тысяч лет.

Западный неф украшали витражные окна и тончайшая каменная резьба,
поскольку он принадлежал унарскому, самому процветающему из всех матиков. В
этом нефе места тоже было много, но он почти всегда заполнялся целиком, и
тут мы несправедливости не видели.

Оставались еще четыре экрана - северо-восточный, юго-восточный,
юго-западный и северо-западный. Они были такого же размера и формы, как
ориентированные по странам света, но не сообщались с нефами. За темными
сторонами этих экранов лежали четыре угла собора, загроможденные
конструктивными элементами, неудобными для людей, однако необходимыми для
устойчивости здания. Наш угол, юго-западный, был самым из них запруженным,
поскольку десятилетников насчитывалось около трехсот. Его дополнительно
расширили за счет двух башен, выступающих из стены собора и придающих ему
асимметрию.

Северо-западный угол прилегал к территории примаса и служил для самого
примаса, его гостей, дефендора, инспектора и прочих иерархов, так что там
было свободно. В юго-восточном углу размещались тысячелетники - сюда вела их
выбитая в отвесной скале головокружительная лестница.

Северо-западный угол был отведен ита. Они попадали сюда из своего
крытого гетто, занимавшего пространство между собором и естественным
скальным обрывом, который с этой стороны служил внешней стеной концента.
Считалось, что там есть туннель к подземному механизму часов, доверенному их
заботам. Но эти сведения, как почти все, что мы знали об ита, относились
скорее к области фольклора.

Таким образом, если считать официальные порталы, у собора было восемь
входов. Однако уж в чем в чем, а в сложности матической архитектуре не
откажешь, так что имелось еще много входов поменьше, редко используемых и
неизвестных почти никому, кроме любознательных фидов.

Я шел через клевер, внимательно глядя под ноги, чтобы не наступать на
пчел, но все равно двигался куда быстрее толпы на лестницах и скоро оказался
у двери, закрывавшей выбитую в скале арку, и по каменной лестнице выбрался
на основной уровень собора. Я пробежал через несколько кладовок, где
хранились не используемые в это время года облачения и церемониальная
утварь, и очутился в той архитектурной каше, которая заменяла нам,
десятилетникам, неф. Входящие фраа и сууры загораживали мне путь, но там,
где вид заслоняли колонны, оставались свободные коридоры. В одном из них,
прямо под колонной, была наша раздевалка. Почти все ее содержимое валялось
на полу. Фраа Джезри и фраа Арсибальт стояли рядом, уже облаченные в алое и
сердитые. Фраа Лио рылся в шелках, ища свою любимую мантию. Я плюхнулся на
одно колено, нашел мантию подходящего размера среди тех, что отверг Лио,
быстро накинул ее, подвязал, проверил, что она не путается в ногах, и