"Нил Стивенсон. Смешенье ("Барочный цикл" #2)" - читать интересную книгу автора

Когда сын Людовика XIII перевел двор в Версаль, сын Антуана Россиньоля,
унаследовавший его дворец, познания в криптоанализе и должность, внезапно
угодил в самую глушь. Переместился не он, а центр власти; Жювизи стал чем-то
вроде отдаленной заставы. Другой продал бы дворец за бесценок и выстроил
новый поближе к Версалю. Однако Бонавантюр Россиньоль не тронулся с места.
Ему не надо было постоянно торчать при дворе. Удаленность и связанные с нею
тишина и покой только способствовали работе. Король, очевидно, одобрил
решение младшего Россиньоля и время от времени навешал его в Жювизи.
Крохотный уединенный дворец, окруженный парком и высокой стеной, казался
Элизе идеальным маленьким королевством тайн, в котором Бон-Бон - король, а
она сама - королева или, по крайней мере фаворитка.
Парк был совсем в ином стиле, чем Ленотр выбрал для Версаля, гораздо
миниатюрней, с меньшим количеством статуй. Однако, как и королевские сады,
он великолепно смотрелся из верхних окон дворца, откуда и глядела сейчас
Элиза. Спальня Бон-Бона располагалась на последнем этаже в центре здания,
так что, когда Элиза вылезла из постели, сделала три шага по холодному полу
и посмотрела через окно вниз, ей предстала дорожка, образующая ось парка.
Разумеется, листва давно завяла и почернела, но завитки партеров по-прежнему
манили взгляд. Во всяком случае, Элизе было на что смотреть, отвечая на
вопрос Бон-Бона.
По сути, он хотел знать, как она здесь очутилась. Почему-то вопрос
слегка ее раздосадовал.
Элиза приехала вчера вечером, грязная и вымотанная, с единственной
мыслью - уложить Жан-Жака, потом рухнуть самой и проспать несколько
десятилетий. Вместо этого она полночи предавалась страсти с Бон-Боном и, тем
не менее, чувствовала себя гораздо более отдохнувшей, чем, если бы проспала
все это время мертвым сном. А может, то, что она до вчерашнего вечера
считала усталостью, было чем-то совсем другим.
Ему достало учтивости не спрашивать, что происходит. Он благородно и
даже с юмором воспринял появление Элизы и ее домочадцев у своих ворот. Это
пришлось ей по душе, как и то, что произошло позже. Однако теперь, когда
солнце встало, а любовный голод был утолен, наступило время тягостных
объяснений. Некоторые части мозга предстояло разбудить, а Элизе это не
улыбалось. Она смотрела на мертвый парк, скользя взглядом по извивам
партеров, и старалась побороть раздражение.
- В письме вы упомянули, что собираетесь посетить Лион, - напомнил
Россиньоль. - Это было шесть недель назад.
- Да, - сказала Элиза. - Дорога в Лион заняла десять дней.
- Десять дней?! Вы шли пешком?
- Одна я добралась бы скорее, но со мной был пятимесячный младенец.
Караван состоял из двух карет, грузовой телеги, а также конных
сопровождающих, которых одолжили мне лейтенант Бар и маркиз д'Озуар.
Россиньоль поморщился.
- Громоздко.
- Труднее всего, как ты знаешь, первые двадцать миль.
- Дюнкерк практически не сообщается с остальной Францией, - признал
Россиньоль.
- Ты бывал в Лионе?
- Проездом по пути в Марсель.
- И он показался тебе унылым и скучным в сравнении с Парижем?