"Нил Стивенсон. Смешенье ("Барочный цикл" #2)" - читать интересную книгу автора

многое из того, что в твоей стране делают приставы и судьи.
- Под священнослужителями ты вряд ли разумеешь таких, в смешных
нахлобучках, бормочущих на латыни...
Даппа рассмеялся.
- Когда арабы или католики пытаются обратить нас в свою веру, мы их
выслушиваем, а потом просим сесть в лодки и возвратиться, откуда приплыли.
Нет, мы в моем городе придерживаемся традиционной религии, деталями которой
я не стану тебя утомлять. Скажу лишь, что у нас есть чтимый оракул. Это...
- Знаю. Слыхал о них в пьесах.
- Отлично. Тогда довольно будет сказать, что паломники со всей округи
стекаются к жрецам аро - оракулам нашего города. Так вот: примерно в то же
время, когда одни португальцы начали подниматься по реке, чтобы нас
обратить, другие начали прибывать за невольниками. Ничего особенного - арабы
занимались этим спокон веков. Однако постепенно - настолько постепенно, что
на протяжении своей жизни человек не замечал изменений, - покупатели стали
появляться чаще, а стоимость рабов выросла. Голландцам, англичанам и другим
белым требовалось все больше невольников. Храмы жрецов аро украсились
золотом и серебром, невольничьи караваны с верховьев реки стали
многочисленнее и приходили чаще. И все равно спрос превышал предложение.
Жрецы, исполнявшие роль судей, обращали в рабство все больше людей за все
меньшие провинности. Они разбогатели и заважничали, по улицам теперь
разъезжали не иначе, как в золоченых паланкинах. Впрочем, некоторая
категория африканцев лишь больше их уважала, видя в этой роскоши знак, что
жрецы - могущественные колдуны и предсказатели. Посему с ростом работорговли
росли и толпы паломников со всей дельты Нигера, приходивших получить
исцеление от болезни или посоветоваться с оракулом.
- Пока я не вижу ничего нового по сравнению с христианским миром, -
заметил Джек.
- Разница в том, что со временем у жрецов иссякли и преступники, и
рабы.
- То есть как это "иссякли преступники"?
- В рабство обращали за, самую пустяковую провинность, а живого товара
по-прежнему не хватало. Тогда жрецы постановили, что любой, кто предстанет
перед оракулом и задаст глупый вопрос, будет немедленно схвачен и продан в
неволю.
- М-м... Если глупые вопросы в Африке задают так же часто, как у меня
на родине, то решение должно было породить целый поток несчастных...
- Да. И все же паломники продолжали стекаться в наш город.
- Ты был одним из них?
- Нет. Мне посчастливилось родиться в семье жреца. В детстве я говорил
без умолку, и меня решили сделать полиглотом. Поэтому, когда в городе
оказывался белый или араб, я селился с ним и старался, выучить язык. А когда
появлялись миссионеры, я с той же самой целью выказывал интерес к их вере.
- Как же ты стал рабом?
- Однажды я отправился вниз по реке в Бонни, невольничий форт в устье
Нигера. По пути я посетил множество городов и понял, что мой - лишь один из
множества невольничьих рынков на реке. Испанец-миссионер, с которым я
путешествовал, сообщил, что такие центры работорговли, как Бонни,
расположены по всему африканскому побережью. Впервые я осознал размах
невольничьего промысла - и весь его ужас. Поскольку ты сам раб, Джек, и не