"Нил Стивенсон. Король бродяг ("Барочный цикл: Ртуть" #2) " - читать интересную книгу автора

Помилуй мя, Боже, по велицей милости Твоей, и по множеству
щедрот Твоих очисти беззаконие мое.
Наипаче омый мя от беззакония моего и от греха моего
очисти мя; яко беззаконие мое аз знаю, и грех мой предо мною
есть выну.
Тебе единому согреших, и лукавое пред Тобою сотворих; яко
да оправдишися во словесех Твоих и победиши, внегда судити Ти.
Се бо, в беззакониях зачат есмь, и во гресех роди мя мати
моя...

Непростое дело, но жохи учились поусерднее иного оксфордского грамотея.
И было ради чего: некоторое время спустя они прошли узким коридором
Олд-Бейли, встали под балконом, на котором расположился магистрат, и, глядя
в раскрытую Библию, прочли наизусть затверженные стихи. По тогдашней системе
взглядов это доказывало, что они клирики и не подлежат уголовному суду.
Поскольку церковные суды давно упразднили, судить жохов было некому, и их
отпустили по домам.
Иначе сложилась судьба Джона Коула, старшего в артели. Он уже бывал в
Ньюгейте и стоял перед магистратом в Олд-Бейли. В этом же дворе его руку
зажали в тиски, и палач приложил ему к основанию большого пальца калёное
тавро в форме буквы "Т", навеки заклеймив Джона Коула вором. По существующим
нормам судопроизводства он никак не мог объявить себя клириком. Его
приговорили к казни через повешение.
Боб и Джек ничего из перечисленного не видели, а узнали обо всём от
тех, кто пробубнил первые стихи пятидесятого псалма и, получив свободу,
вернулся на Собачий остров. Такие истории братья сто раз слышали от друзей и
соседей, однако эта содержала необычное продолжение: Джон Коул просил двух
выживших Шафто встретиться с ним под виселицей в день казни.
Они пошли скорее из любопытства. Добравшись до Тайберна и пробившись
через огромную толпу зрителей с помощью нескольких несложных приёмов (пнуть
в лодыжку, наступить на ногу, двинуть локтем в пах), братья увидели Джона
Коула и других осуждённых на телеге под Неувядающим Древом - локти у
преступников были связаны за спиной, а на шее у каждого лежала удавка с
длинным болтающимся концом. Тюремный священник усиленно пытался втолковать
им что-то очень важное касательно регламента вечной жизни. Однако осуждённые
были пьяны в дым и отвечали непристойными шутками быстрее, чем тот успевал
вставить слово.
Коул, более серьёзный, чем остальные, объяснил Джеку и Бобу свою
просьбу: когда палач его "вздёрнет" - то есть столкнёт с телеги и оставит
болтаться на верёвке, - очень любезно было бы со стороны Дика повиснуть у
него на правой ноге, а со стороны Боба - на левой (или наоборот, коли им так
будет удобнее), чтобы он умер быстрее. За это он рассказал им про клад,
спрятанный под оторванной половицей в одной хибарке на Собачьем острове.
Братья согласились. Теперь надо было следить за Джеком Кетчем. Орудие
его труда, виселица, отличалось замечательной простотой: три высоких столба
держали треугольник тяжёлых брусьев, на каждом из которых можно было
повесить шестерых, а если не бояться некоторой скученности, то и больше.
Работа Джека Кетча состояла в следующем: подогнать телегу на свободное