"Нил Стивенсон. Криптономикон" - читать интересную книгу автора

таким разным темам, как водоросли, поэзия и приемы рукопашного боя. Он без
труда разыскал Гото Денго - просто заплатил китайским мальчишкам, чтобы
следили за подозрительным японцем и сообщали, где тот бывает. Выяснилось,
что Гото Денго с несколькими друзьями каждое утро в определенном парке
упражняются в своей драчке. Шафто убедился, что завещание в порядке, написал
последнее письмо родителям, братьям и сестрам в Окономовок, отправился в
парк, заново представился удивленному Гото Денго и предложил себя в качестве
живой боксерской груши. Нипов повеселила его ублюдочная самозащита, но
восхитила стойкость, так что за небольшую цену в несколько сломанных ребер и
пальцев Бобби Шафто прошел начальный курс японской драчки, которая зовется
дзюдо. Со временем они стали вместе ходить в бары и рестораны. Шафто
научился отличать четыре разновидности водорослей, три разновидности рыбьей
икры и несколько оттенков нипской поэзии. Конечно, он не понимал, чего они
лопочут, однако мог считать слоги, а как он понял, ничего больше в нипской
поэзии нет.
Впрочем, от этих знаний не много проку, как и вообще от нипской
культуры, потому что в скором времени ему предстоит их убивать.
В благодарность Бобби Шафто научил Гото Денго не подавать по-девчачьи.
Многие нипы хорошо играли в бейсбол и веселились, когда их верзила-приятель
позорно мазал. Шафто научил Гото Денго встать боком, развернуть плечи и
дослать подачу. Последний год он внимательно следил за техникой броска у
Гото Денго, вот почему картинка, как тот упирается ногами в каменные плиты
Банда, разворачивается, кидает обмотанную лентой гранату и почти грациозно
замирает на носке армейского ботинка, стоит перед глазами у Шафто до самой
Манилы и позже.

Через два дня на борту становится ясно, что сержант Фрик разучился
чистить ботинки. Каждый вечер он выставляет их на палубу рядом с кубриком -
видимо, ждет, что кули начистит. И каждое утро они еще грязнее, чем раньше.
Через некоторое время он начинает получать нарекания и наряды на картошку.
Само по себе это простительно. На заре службы Фрик охранял почтовые
поезда, вел перестрелки с бандитами в зарослях чаппараля. В двадцать седьмом
его спешно перебросили в Шанхай. Пришлось перестраиваться. Отлично. Теперь
он на старой лоханке, построенной до Первой мировой, и ему хреново. Однако
он не сносит тяготы с достоинством, которого морпехи ждут от морпеха.
Раскис. Позволяет себя унижать. Злится. Многие в четвертом полку настроены
точно так же.
Раз Бобби на палубе эсминца травит баланду с парой молодых ребят.
Несколько "стариков" выстраиваются в хвост на юте. Судя по выражению лиц и
жестам, у них прихватило животы.
Шафто слышит, как ребята переговариваются между собой.
- Что с морпехами? - спрашивает один. Товарищ печально качает головой,
как врач над пациентом, у которого только что закатились глаза.
- Обазиатились, бедолаги, - говорит он.
Оба поворачиваются и смотрят на Шафто.
За ужином, в кают-компании, Бобби Шафто проглатывает еду в два раза
быстрее обычного и подходит к столу, где сидят угрюмые "старики".
- Разрешите обратиться, сержант! - орет он. - Позвольте начистить вам
ботинки, сержант!
У Фрика отвисает челюсть, виден кусок недожеванной говядины во рту.