"Даниэла Стил. Жажда странствий " - читать интересную книгу автора

Одри кивнула. Вид у нее был удрученный.
- Вот и Джеймс говорит то же самое. Гитлер хочет превратить всю страну
в военный лагерь, это страшно. Это же прямой путь к войне. Почему это никого
не пугает?
- Потому что мало кто об этом задумывается. А американцы, насколько мне
известно, вообще считают Гитлера незаурядным политическим деятелем.
- Меня это просто убивает.
Одри снова вспомнила о человеке, которого схватили у них на глазах.
Чарльз задумчиво курил сигару.
- Какое все-таки счастье чувствовать себя свободным! - сказал он.
Одри рассеянно кивнула.
К их большому удивлению, пассажиров почти не было видно. Все сидели по
своим купе, глядя в окно и потягивая шампанское в обществе своих жен или
любовниц. Поезд приближался к Стамбулу, и Одри становилась все задумчивее и
печальнее.
В последний вечер они вышли прогуляться.
- Не верится, что это конец, - сказала она. - Казалось, целая жизнь
впереди.., и вот остается всего два дня...
Чарльз только теснее прижал к себе ее руку.
Все эти дни они часами говорили о политике, о книгах, о его поездках,
об отце Одри и его путешествиях, о покойном брате Чарльза, об Аннабел и
Харкорте, о ее фотографиях. Но теперь им казалось, что они так ничего и не
успели сказать друг другу.
А завтра они уже будут в Стамбуле, послезавтра она уедет в Лондон, и
Бог знает, когда они снова увидятся.
Они вошли в вагон и сели. За окном в ранних сумерках мелькали холмы,
леса, сельский пейзаж, пастухи, бредущие домой со стадами овец, - вполне
библейская картина.
- У меня из головы не выходит этот несчастный. Что с ним сталось?
- Вероятно, его отпустили, и он сел на следующий поезд, - рассудительно
сказал Чарльз. - Перестань себя мучить, Од. Мы не в Америке. Здесь творятся
странные дела.
Нельзя давать втянуть себя в них.
Подобная точка зрения во многом объясняла профессиональный успех
Чарльза. Он никогда не позволял себе вмешиваться в те события, о которых
писал, ограничиваясь ролью наблюдателя. В тысяча девятьсот тридцать втором
году, когда японцы вторглись в Шанхай, он смог беспрепятственно оттуда
выехать, потом вновь вернуться, даже не один раз, и все потому, что держался
в стороне, хотя то, о чем он писал, не оставляло его равнодушным. Все это он
и пытался сейчас объяснить Одри.
- Пойми, Од, это цена, которую мы платим за то, что можем здесь
находиться. Мы должны делать вид, что ничего не замечаем.
- Но это же трудно! Невозможно!
- Но иначе ты рискуешь попасть в переделку.
Он вздохнул, встал, принялся ходить из угла в угол, снова сел. Сейчас
другие мысли занимали его. Наступают последние часы, которые им предстоит
провести здесь, в "Восточном экспрессе". А потом, всего через день, она
отправится на Запад, в Лондон, а он начнет свое бесконечное путешествие на
Восток Ему страстно хотелось, чтобы она поехала с ним, но он боялся и
заикнуться об этом. Он посмотрел во тьму за окнами и стал думать о том,