"Даниэла Стилл. Драгоценности [love]" - читать интересную книгу авторатрубку и слушала его.
- Мне сейчас лучше уехать, Сара. - Она молча кивнула. - Сара? - Да... Мне жаль... Спасибо за то, что позвонил. - "Спасибо за ужасный год, мистер ван Деринг... Спасибо за то, что вы разбили мое сердце..." Она хотела спросить, любил ли он ее когда-нибудь, но не осмелилась. Да и стоило ли спрашивать, ответ она и так знает. Было очевидно, что он ее не любил, как не любил никого, даже самого себя. Виктория видела переживания дочери. В таком состоянии Сара провела июль, а затем август и сентябрь. Единственное, что привлекло ее внимание в июле, - исчезновение Эмилии Эрхарт, а через несколько дней - вторжение японцев в Китай. Но большую часть времени она думала о разводе, и ее мучили стыд и вина. Она чувствовала себя даже хуже к тому времени, когда у сестры родилась дочка, но тем не менее поехала вместе с матерью в Нью-Йорк, чтобы навестить Джейн в больнице, и после того как она повидала сестру, настояла на своем возвращении в Саутгемптон тем же вечером. Малышка была замечательная, и они назвали ее Марджори, но Сара стремилась снова остаться одна. Она теперь большую часть времени размышляла о прошлом, пытаясь понять, что с ней произошло. На самом деле все было гораздо проще, чем она думала. Просто она вышла замуж за человека, которого совершенно не знала, а он оказался ужасным мужем. Конец истории. Но она считала, что в этом есть ее вина, и убедила себя в том, что, если она будет жить вдали от людей, они забудут о ее существовании и не станут судить за ее грехи родителей. Так что ради их безопасности и ради своей собственной она стремилась к уединению. - Ты не можешь исчезнуть на всю оставшуюся жизнь, Сара, - убеждал ее Фредди уехал в Европу, как и говорил, но его адвокаты прекрасно справились со всем сами, сотрудничая с адвокатами Томпсона. Слушание их дела было назначено на ноябрь, и ровно через год должен состояться развод. - Тебе необходимо вернуться в Нью-Йорк, - настаивал отец. Они не хотели оставлять дочь в Лонг-Айленд-Саунд, словно стыдились ее. Но в своем безумии она сама себя стыдилась, и даже когда Джейн с малышкой приехала навестить ее в октябре и умоляла вернуться домой, она продолжала упорствовать. - Я не хочу возвращаться в Нью-Йорк, Джейн. Я счастлива здесь. - Мерзнуть всю зиму с Чарльзом и тремя старыми слугами в Лонг-Айленд-Саунд? Сара, не глупи. Поедем домой. Тебе двадцать один год. Ты не можешь ставить крест на своей жизни. Ты должна начать все сначала. - Я не хочу начинать сначала, - спокойно ответила она, не обращая никакого внимания на ребенка сестры. - Не сходи с ума. - Упрямство Сары начинало раздражать Джейн. - Что ты знаешь о жизни? У тебя муж, который любит тебя, и двое детей. Ты никогда не была обузой, стыдом и позором для семьи. Ты великолепная жена, дочь, сестра, мать. Что ты знаешь о моей жизни? Абсолютно ничего! - Она была в ярости, но не на Джейн, и та знала это. Она злилась на себя, на свою судьбу... и на Фредди. Но, взглянув на свою сестру, она мгновенно раскаялась: - Прости меня, Джейн, я просто хочу побыть здесь одна. - Она даже не могла как следует объяснить это. - Почему? - Джейн ничего не могла понять. Сара была молода и красива, она не единственная, переживающая развод, но вела себя она так, словно ее |
|
|