"Даниэла Стил. Горек мед" - читать интересную книгу автора

изменения произошли в ней самой. Сейчас Глэдис сама не захотела бы каждый
день оставлять детей, чтобы отправляться на работу. Правда, время от
времени - не чаще, чем один или два раза в год, - она все же делала
кое-какие репортажи по заказам местных или нью-йоркских газет, однако эти
съемки не были связаны ни с опасностью, ни с дальними, длительными
командировками. Оставить семью даже на неделю - нет, на день, даже на
несколько часов! - Глэдис не могла физически. Так она и объяснила своему
агенту, который продолжал обращаться к ней с самыми лестными
предложениями. (В его списке клиентов Глэдис была звездой чуть не самой
первой величины.) В конечном итоге Глэдис приспособила любимое дело к
своей новой профессии матери, снимая детей и создавая своеобразную
фотолетопись семьи. Иного способа не забыть, где у фотоаппарата объектив,
для Глэдис просто не существовало. Порой она чувствовала себя скованной по
рукам и ногам узницей, запертой в какой-то невидимой, но очень прочной
клетке, прутьями которой служили ее ежедневные рутинные обязанности, сами
по себе незначительные, но требующие времени и усилий. И все же Глэдис не
протестовала, потому что разве не об этом они когда-то договаривались с
Дугласом? Но куда бы она ни шла, куда бы ни ехала, фотоаппарат постоянно
был у нее в руке, висел через плечо или, в крайнем случае, лежал рядом на
сиденье машины. Без него Глэдис чувствовала себя так, словно у нее поехал
чулок или потекла тушь.
Иногда она позволяла себе помечтать о том, что когда-нибудь, когда
дети вырастут, она сможет вернуться к профессиональным съемкам, но никаких
конкретных сроков Глэдис не ставила. Быть может, рассуждала она, лет через
пять, когда Сэм уже будет в старших классах, тогда... Пока же это было
совершенно невозможно. Сэму только-только исполнилось девять, Эйми -
одиннадцать, Джейсону двенадцать, и Джессике - четырнадцать. И Глэдис
металась между ними как угорелая.
Единственной возможностью немного перевести дух были для Глэдис
поездки на мыс Код, где они каждый год проводили летние каникулы. Это
время она считала едва ли не самым беззаботным в году. Именно на побережье
Глэдис сделала свои самые лучшие детские фотографии, а благодаря тому, что
дети целыми Днями пропадали у моря, у нее появлялись свободные часы. В
коттедже, который они снимали на протяжении нескольких лет, Глэдис
оборудовала небольшую фотолабораторию. И, блаженствуя, проявляла там
только что отснятые пленки или печатала снимки. Кроме того, на даче -
коттедж на мысе Код они в шутку называли "дачей" и считали почти своим -
Глэдис очень редко садилась за руль, поскольку в большинство мест здесь
можно было попасть пешком или на велосипеде. Даже младшего Сэма Глэдис не
боялась отпускать на велосипедные прогулки, поскольку курорт слыл местом
тихим и безопасным, да и Сэм уже не требовал постоянного присмотра.
Дети потихоньку росли, и, глядя на них, Глэдис чувствовала, как
сердце ее сжимается от радости и гордости. Но вот насколько выросла за это
время она сама? Частенько Глэдис жалела о книгах, которые не прочла за
недостатком времени, и смущалась, когда при ней обсуждали какое-то
политическое событие, а она о нем понятия не имела (к политике Глэдис уже
давно утратила всякий интерес).
Порой у нее появлялось такое ощущение, будто весь мир продолжает идти
куда-то, в то время как она остается на месте. Жизнь ее практически не
менялась с тех пор, как у нее родилась Джессика. Эти четырнадцать лет были