"Кристина Стайл. Дочь кузнеца ("Конан") " - читать интересную книгу автора

сделал большой глоток.
-гhhТак-то лучше, -гhhоживился его собеседник. -гhhПоверь, ты хороший
воин, а с годами станешь великим. Тебя ждет слава. И богатство.
-гhhВсе мы воины. А вот кузнеца среди нас нет, -гhhснова нахмурился
Ниун. -гhhКто сделает нам новое оружие? А щиты? Кольчуги? -гhhОн помолчал и
решительно закончил, стукнув кулаком по столу: -гhhЯ буду кузнецом, как
отец.
-гhhОпять ты за свое! Кто возьмется тебя учить? Во всей округе -гhhни
одного бездетного мастера. Ты хоть знаешь, как руду искать? А работать
молотом? то-то. Сам не справишься.
Ниун поморщился, словно у него вдруг заныли все полученные в
сегодняшнем бою раны. Горькие слова болью отозвались в его сердце. Все
справедливо. Он, конечно, дневал и ночевал в кузнице, но ничего так и не
изучил основательно, сам, своими руками, даже кривого гвоздика не выковал.
Молодой воин задумался, стараясь вспомнить, что успел узнать от отца.
Руду добывали на обширном болоте, затерянном в дремучих темных лесах.
Черная с красными примесями она лежала под корнями чалых болотных деревьев.
Да и не только по виду, но и по весу умел определить руду опытный мастер:
взвесив на руке по горсти разной земли, он безошибочно говорил, есть в ней
железо, ибо земля с металлом гораздо тяжелее.
Накопав достаточное количество железной земли, ее прожигали на костре,
чтобы удалить все лишнее, золу толкли и просеивали, пока не оставался лишь
черный порошок, в котором и содержалось железо. Чтобы из порошка выварит
металл, строили специальные печи, которые ставили на самой окраине селения,
желательно возле реки или ручья. Именно поэтому кузнецы всегда селились
особняком - и вода рядом, и грохот не беспокоит соседей, да и огонь, если
вдруг что с печью случиться, не затронет их дома. Хороший мастер всегда о
людях думал.
Печи эти сооружали из камней, соединенных смесью песка и глины. Снизу,
чтобы поступал воздух, подводили глиняные трубки, к которым примыкали мехи
из выдубленной кожи. Печь загружали отборным древесным углем и порошком из
железной руды, добавляли песок и мытую в воде золу. И только потом разжигали
огонь, произносили нараспев заклинание и начинали варить - плавить - металл.
Это было великим мастерством, граничившим с магией, и лишь с годами,
учась у отцов и дедов, можно было овладеть им, научиться ремеслу так, чтобы
руки сами знали, что делают. Поспешишь - получишь хрупкий, жесткий металл,
который превратится под молотом в груду осколков. Чересчур помедлишь - вовсе
не выйдет железа, спечешь порошок в никчемные куски. А главное - в печь
нельзя заглянуть, потрогать металл: готов ли? Это тайна великая, и лишь
опытному мастеру доступна она.
Помнил Ниун и разговор отца с дедом о закалке поковок, да по
малолетству тогда, к сожалению, не все из него понял, а теперь и спросить не
у кого. Поковки калили по-разному: в проточной и стоячей воде, в топленом
жиру лесных вепрей или даже в их тушах, а иногда и в жиру козьем. Но не то
было главным, в чем калить, а то, какие слова при этом наговаривал кузнец. И
для каждого дела - свое заклинание: и когда держали железо в огне, и когда
вынимали его, и когда калили. А ведь не только сами слова важны.
Поторопишься, скажешь их слишком быстро - и пропала работа, ломким окажется
клинок, пропадет воин с таким никудышным оружием. Но и медлить сверх меры
нельзя: растянешь слова - и будет изгибаться меч, как полоса ткани, ни