"Дмитрий Стешин. Контрибуция " - читать интересную книгу автора

трофейном ДКВ объехал всю Галичину вдоль и поперек, осмотрел машину и понял,
что ничем она не отличается от той немецкой трещотки 1915 года выпуска.
Проверил свечки, накачал бензина в карбюраторы и вывернув рычаг угла
зажигания, ткнул ногой в стартер. Мотоцикл взревел и дед скинул обороты до
малого. С битого "ганомага" принес масляный домкрат, поднял машину из грязи
и по загаченой жердями дороге вывел мотоцикл по танковым следам из
проклятого леса в поле. За несколько недель дед загрузил немецкими галетами
весь банный чердак. Туда же отправил десятилитровую канистру спирта. Сложил
во дворе целую поленицу из лопат, ведер, тазов, умывальных кувшинов и
чайников. В огороде, во вздутой после взрыва бензиновой бочке, оттаивали
отрубленые ноги в сапогах или ботинках, и Елочка бегала с чайником подливая
в ледяную воду кипяток. В погребе валом лежали консервы с сардинами и
паштетом, шоколад в пачках по пятьдесят штук. В соседском сарае, на веревках
и плащпалатках проветривались десятки отстираных френчей, портков, свитеров.
Чего только не насмотрелся ребенок во время этих походов. С дедом они
ворошили лопатами слипшиеся трупы в блиндажах, ковырялись в огромном
брошенном полевом госпитале вытаскивая из под трупов простыни и наволочки.
Разбирали обозные фуры с офицерскими чемоданами и солдатскими ранцами.Но в
мае страшно запахло мертвечиной, и больше, до поздней осени, они в лес не
ходили.
Когда березовый лист стал распадаться в пальцах, дед завез на
расчищенное пожарище полуторку леса, а потом в Залучье появилась первая
живая душа. Гармонист Леха пришел на родное пепелище с тощим вещмешком и
аккордеоном с хроматическим строем на котором он совсем не умел играть.
Выпили они с дедом как следует, сидя прямо на ярко-красной ржавой кровати.
Леха все пытался затопить печь - единственный годный предмет в своем
хозяйстве, а потом лег на угли лицом вниз и зарыдал от бессилия и тоски.
Утром помятый гармонист пил чай и думал.
- Чего будешь делать, Леха?
- В Русу поеду, работу искать. Найду - семью выпишу.Тут нет расчета
оставаться. Ни построиться, ни хозяйство завести...
Леха махнул рукой и закурил. Дед сходил в предбанник и долго гремел там
банками. Вернувшись в парную он высыпал на стол десяток часов, и все это
добро придавил колбаской скрученой из разнокалиберных серебряных и золотых
цепочек.
- На, стройся Леха, не побрезгуй. Это твое по праву. Я с фрицев
контрибуцию получил.
После Лехи, дед Саня отстроил в деревне еще десять домов, а последнюю,
самую дорогую трофейную вещь - часы с золотыми крышками и бриллиантовой
осыпью, отдал колхозу, чтобы опять построили в Залучье ферму.
Погиб дед совсем глупо. В середине 50-х Елочка заневестилась, и дед
пошел опять в лес - искать приданое. Дед собирал и волок в Русу стреляные
гильзы и наводящие пояски от снарядов. Один снаряд, 120-миллиметровый
"отказник" прошедший канал ствола, сработал у деда Сани прямо на коленях.
Хоронили его всей округой, а за иконами, в завещании, нашли план двух
десятков советских братских могил - дед подбирал наших, не оставлял зверью
на поругание. План, согласно воле покойного отправили в Руский военкомат, но
оттуда за нашими солдатами так никто и не приехал. В конце 80-х годов
валяющуюся в архиве карту деда Сани отдали заезжим поисковикам. А когда те
появились в огромном селе Залучье целым следопытским отрядом, выяснилось,