"Лоренс Стерн. Жизнь и мнения Тристрама Шенди, джентльмена" - читать интересную книгу автора

В той же деревне, где жили мои отец и мать, жила повивальная бабка,
сухощавая, честная, заботливая, домовитая, добрая старуха, которая с помощью
малой толики простого здравого смысла и многолетней обширной практики, в
которой она всегда полагалась не столько на собственные усилия, сколько на
госпожу Природу, - приобрела в своем деле немалую известность в свете; -
только я должен сейчас же довести до сведения вашей милости, что словом
_свет_ я здесь обозначаю не весь круг большого света, а лишь вписанный в
него маленький? кружок около четырех английских миль в диаметре, центром
которого служил домик нашей доброй старухи. - На сорок седьмом году жизни
она осталась вдовой, без всяких средств, с тремя или четырьмя маленькими
детьми, и так как была она в то время женщиной степенного вида, приличного
поведения, - немногоречивой и к тому же возбуждавшей сострадание:
безропотность, с которой она переносила свое горе, тем громче взывала к
дружеской поддержке, - то над ней сжалилась жена приходского священника:
последняя давно уже сетовала на неудобство, которое долгие годы приходилось
терпеть пастве ее мужа, не имевшей возможности достать повивальную бабку,
даже в самом крайнем случае, ближе, чем за шесть или семь миль, каковые семь
миль в темные ночи и при скверных дорогах, - местность кругом представляла
сплошь вязкую глину, - обращались почти в четырнадцать, что было иногда
равносильно полному отсутствию на свете всяких повивальных бабок; вот
сердобольной даме и пришло на ум, каким было бы благодеянием для всего
прихода и особенно для бедной вдовы немного подучить ее повивальному
искусству, чтобы она могла им кормиться. А так как ни одна женщина
поблизости не могла бы привести этот план в исполнение лучше, чем его
составительница, то жена священника самоотверженно сама взялась за дело и,
благодаря своему влиянию на женскую часть прихода, без особого труда довела
его до конца. По правде говоря, священник тоже принял участие в этом
предприятии и, чтобы устроить все как полагается, то есть предоставить
бедной женщине законные права на занятие делом, которому она обучалась у его
жены, - с большой готовностью заплатил судебные пошлины за патент,
составившие в общем восемнадцать шиллингов и четыре пенса; так что с помощью
обоих супругов добрая женщина действительно и несомненно была введена в
обязанности своей должности со всеми связанными с нею _правами,
принадлежностями и полномочиями какого бы то ни было рода_.
Эти последние слова, надо вам сказать, не совпадали со старинной
формулой, по которой обыкновенно составлялись такие патенты, привилегии и
свидетельства, до сих пор выдававшиеся в подобных случаях сословию
повивальных бабок. Они следовали изящной формуле Дидия его собственного
изобретения; чувствуя необыкновенное пристрастие ломать и создавать заново
всевозможные вещи подобного рода, он не только придумал эту тонкую поправку,
но еще и уговорил многих, давно уже дипломированных, матрон из окрестных
мест вновь представить свои патенты для внесения в них своей выдумки.
Признаться, никогда подобные причуды Дидия не возбуждали во мне
зависти, - но у каждого свой вкус. Разве для доктора Кунастрокия, этого
великого человека, не было величайшим удовольствием на свете расчесывать в
часы досуга ослиные хвосты и выдергивать зубами поседевшие волоски, хотя в
кармане у него всегда лежали щипчики? Да, сэр, если уж на то пошло, разве не
было у мудрейших людей всех времен, не исключая самого Соломона, - разве не
было у каждого из них своего _конька:_ скаковых лошадей, - монет и ракушек,