"Лоренс Стерн. Жизнь и мнения Тристрама Шенди, джентльмена" - читать интересную книгу автора

За несколько часов перед тем, как Йорик испустил последний вздох,
Евгений вошел к нему с намерением в последний раз взглянуть на него ж
сказать ему последнее прости. Когда он отдернул полог и спросил Йорика, как
он себя чувствует, тот посмотрел ему в лицо, взял его за руку - и,
поблагодарив его за многие знаки дружеских чувств, за которые, по словам
Йорика, он снова и снова будет его благодарить, - если им суждено будет
встретиться на том свете, - сказал, что через несколько часов он навсегда
ускользнет от своих врагов... - Надеюсь, что этого не случится, - отвечал
Евгений, заливаясь слезами и самым нежным голосом, каким когда-нибудь
говорил человек, - надеюсь, что не случится, Йорик, - сказал он. - Йорик
возразил взглядом, устремленным кверху, и слабым пожатием руки Евгения, и
это было все, - но Евгений был поражен в самое сердце. - Полно, полно,
Йорик, - проговорил Евгений, утирая глаза и пытаясь ободриться, - будь
покоен, дорогой друг, - пусть мужество и сила не оставляют тебя в эту
тяжелую минуту, когда ты больше всего в них нуждаешься; - кто знает, какие
средства есть еще в запасе и чего не в силах сделать для тебя всемогущество
божие!.. - Йорик положил руку на сердце и тихонько покачал головой. - А
что касается меня, - продолжал Евгений, горько заплакав при этих словах, -
то, клянусь, я не знаю, Йорик, как перенесу разлуку с тобой, - и я льщу
себя надеждой, - продолжал Евгений повеселевшим голосом, - что из тебя еще
выйдет епископ - и что я увижу это собственными глазами. - - Прошу тебя,
Евгений, - проговорил Йорик, кое-как снимая ночной колпак левой рукой, - -
правая его рука была еще крепко зажата в руке Евгения, - - прошу тебя,
взгляни на мою голову... - Я не вижу на ней ничего особенного, - отвечал
Евгений. - Так позволь сообщить тебе, мой друг, - промолвил Йорик, - что
она, увы! настолько помята и изуродована ударами, которые ***, **** и
некоторые другие обрушили на меня в темноте, что я могу сказать вместе с
Санчо Пансой: "Если бы даже я поправился и на меня градом посыпались с неба
митры, ни одна из них не пришлась бы мне впору". - Последний вздох готов
был сорваться с дрожащих губ Йорика, когда он произносил эти слова, - а
все-таки в тоне, каким они были произнесены, заключалось нечто
сервантесовское: - и когда он их говорил, Евгений мог заметить мерцающий
огонек, на мгновение загоревшийся в его глазах, - бледное отражение тех
былых вспышек веселья, от которых (как сказал Шекспир о его предке) всякий
раз хохотал весь стол!
Евгений вынес из этого убеждение, что друг его умирает, убитый горем:
он пожал ему руку - и тихонько вышел из комнаты, весь в слезах. Йорик
проводил Евгения глазами до двери, - потом их закрыл - и больше уже не
открывал.
Он покоится у себя на погосте, в приходе, под гладкой мраморной плитой,
которую друг его Евгений, с разрешения душеприказчиков, водрузил на его
могиле, сделав на ней надпись всего из трех слов, служащих ему вместе и
эпитафией и элегией:

----------------------
| УВЫ, БЕДНЫЙ ЙОРИК! |
----------------------

Десять раз в день дух Йорика получает утешение, слыша, как читают эту
надгробную надпись на множество различных жалобных ладов, свидетельствующих