"Брюс Стерлинг. Zeitgeist (Дух времени)" - читать интересную книгу автора

после вечерних волнений. В воздухе висел синий сигарный дым и музыка Тони
Беннетта.
- Давай его сюда! - скомандовал Старлиц Виктору и положил безжизненное
тело фотографа с закатившимися глазами у стены в полосатых обоях. - Видишь
сумку "Никон" у меня на спине? Достань оттуда его тридцатипятимиллиметровую
камеру.
Виктор повиновался. Из дыма выплыл Озбей с крохотной чашечкой кофе и
тонкой сигарой.
- Что случилось? - осведомился он, подозрительно разглядывая Визела.
- Это мистер Визел из британского журнала "Вог". Модный фотограф.
- Он мертвый? - спросил Озбей с любопытством.
- Тяжелый перелет из Стамбула, - сказал Старлиц. - Он не знал, что на
турецкий Кипр нет прямых рейсов. Пришлось поднажать на успокоительные.
- Эмбарго на авиарейсы к нам - большое неудобство, - посочувствовал
Озбей. - С виду он настоящий труп.
- Хватит об этом! - повысил голос Старлиц. - Я выписал его сюда для
съемки твой подружки. Это услуга, понимаешь? Хочешь увидеть свою Гонку на
глянцевом развороте или будешь и дальше прятать ее, как кролика, в своей
шляпе?
Озбей примирительно улыбнулся и указал куда-то в дым, затянувший
апартаменты.
- Она никогда еще не была так хороша.
- Дайте этому бедняге минеральной воды, - проворчал Старлиц. - Вот что
бывает с людьми от перелетов! Может, ему даже надо чего-нибудь нюхнуть.
- Посмотрим, что найдется у ребят внизу, - бросил Озбей, безразлично
пожимая плечами. Ему уже наскучило происходящее, и он торопился уйти.
- Ничего не получится! - прошептал Виктор. - Он же мертвый!
- Помалкивай, парень.
- Вот пустой ящик из-под бутылок. Лучше затолкаем его сюда, - предложил
юный русский.
- Давай сюда эту чертову камеру! - приказал Старлиц.
Он уже заметил Гонку в толпе мужчин. Она собрала вокруг себя кучку
подобострастных политиков и нескольких напуганных радиорепортеров и
хохотала, задрав подбородок и по-соловьиному вибрируя горлом. Иногда она
умолкала, чтобы кокетливо откусить
рахат-лукума цвета возбужденного лосося. Наведя на нее фотоаппарат, он
сунул его в мертвые, как бумага, руки Визела. Труп отозвался стоном. Старлиц
сделал вид, что отнимает камеру.
- Смотри, как хороша!
И он снова поднес фотоаппарат к мертвому лицу, как медсестра,
предлагающая горячий шоколад жертве горной лавины. Камера разразилась
истеричными щелчками. Спина Визела распрямилась, и он отделился от стены,
как ожившая бумажная фигурка.
- Давай, детка! - исторг он. - Покажи себя! Виктора сцена воскрешения
повергла в оторопь.
Он потрясенно наблюдал, как лицо призрака заливает румянец жизни. Визел
раздраженно махнул русскому пареньку рукавом.
- Не закрывай обзор, панк!
Виктор отшатнулся. Его брови поехали на лоб и никак не возвращались
обратно. Визел с чемпионской скоростью отщелкал пленку и стал машинально