"Брюс Стерлинг. Священный огонь" - читать интересную книгу автора

действовать лекарство для памяти. Она не ощутила от наркотика подъема, в
ушах не звенело, но ощущения постепенно становились иными, исполненными
загадочных видений. Ей почудилось, будто она вошла в фотографию и со
странным всплеском погрузилась в нее.
До Миа донесся голос Мартина:
- Была ли ты счастлива с человеком, за которого вышла замуж?
- Да, я была счастлива. - Она аккуратно сняла с шеи опустевшую
капсулу. - Все давно прошло, наш брак длился долго, и пока мы с Дэниэлом
были вместе, у меня была настоящая, полная жизнь. И у нас родился ребенок.
- Я рад за тебя. - Он снова улыбнулся, и на этот раз она узнала его
улыбку. - Ты так хорошо выглядишь, Миа. Ты очень похожа на себя прежнюю.
- Мне всегда везло. И я была очень осмотрительной.
Он печально поглядел в окно.
- Но тебе не повезло, когда ты со мной познакомилась, - произнес он. -
И ты оказалась права, когда стала со мной осмотрительной.
- Тебе незачем об этом говорить. И я совсем не жалею о нашей истории. -
Она с явной неохотой, как будто делая одолжение, вернула ему фотографию. - Я
знаю, что мы с тобой расстались не лучшим образом, но я всегда следила за
твоей карьерой. Ты был умен, полон идей, в тебе просто бурлила творческая
энергия. Ты никогда не боялся говорить то, что думал. Я не соглашалась с
твоими высказываниями, но всегда гордилась тобой. Я гордилась, что мы
познакомились еще до того, как о тебе узнал весь мир.
Она сказала правду. Миа была так стара, что еще помнила, что эти узкие
полосы назывались пленками.
Пленки - длинные ленты из пластика - отпечатывались с помощью тени и
света. Память о пленке, ощущение и суть воспроизводимого на ней вызвали у
Миа ностальгию, острую, как осколки стекла.
Он продолжал настаивать:
-Ты была права, что порвала со мной. Позднее я понял, что дело было
совсем не в Европе и не в том, чтобы мы изменили нашу жизнь. Просто я хотел
выиграть в споре и убедить тебя живым примером. Я хотел увезти тебя на
другой континент, чтобы ты жила моей жизнью. - Он засмеялся. - Я так и не
смог измениться. Я ничему не выучился. Ни в двадцать лет. Ни в девяносто
пять.
Миа вытерла глаза.
- Ты мог бы предоставить мне для этого больше времени, Мартин.
- Я виноват. Но теперь у нас просто нет времени. Я сумел бы уговорить
кого угодно. Но с тобой было очень трудно спорить.
Он вынул из ящика у кровати салфетку и подал ей.
Миа быстро взглянула на него, а он улегся поудобнее, его худые плечи
утонули в подушке. Пижама раскрылась, обнажив на груди проводочки от
аппарата для фильтрации крови.
- Мне жаль, что я отрепетировал и отыграл лучше, чем ты, Миа. С моей
стороны поступать так было нечестно, но в душе я драматург. И мне жаль, что
я тебя расстроил. А теперь ты можешь уйти, если хочешь. Как хорошо было с
тобой увидеться.
- Сейчас я стара, Мартин. - Она вскинула подбородок. - Я не та молодая
женщина с твоей фотографии, и неважно, хорошо или плохо мы ее помним. А ты
можешь играть свою сцену, если тебе нравится. Я не собираюсь уходить. Я
никогда не была тупицей.