"Брюс Стерлинг. Старомодное будущее " - читать интересную книгу автора

реликтов, какие фигурируют только в ориентированной на туристов экономике.
Бизнес финна, однако, процветал. Он ловко проводил "Мастеркарде" и "визы"
обгорелых датчан и немцев в прорезь ручного мобильного устройства,
считывающего кредитные карточки.
- Наш человек прибудет завтра на копенгагенском пароме, - объявил
Хохлов.
- Ты уже встречал этого типа раньше? - спросил Старлитц. - Когда-нибудь
вел с ним настоящие дела?
Хохлов двинулся бочком, швырнув тлеющий окурок "данхилла" на серую
брусчатку мостовой.
- Сам я с ним никогда не сталкивался. Мой босс знал его в семидесятых.
Мой босс курировал его через КГБ в Восточном Берлине. Тогда его взвали Раф.
Раф Шакал.
Старлитц поскреб коротко стриженную тыквообразную голову:
- Я слышал о Карлосе Шакале.
- Нет, нет, - обиженно возразил Хохлов. - Карлос ушел на покой. Он в
Хартуме. А этот - Раф. Совсем другой человек.
- Откуда он?
- Из Аргентины. Или из Италии. Он когда-то перевозил оружие между
людьми Тупамаро и Красными бригадами. Мы думаем, что на деле он аргентинец,
но родился в Италии.
- КГБ его завербовал, и ты даже не знаешь, кто он по национальности?
Хохлов нахмурился:
- Мы его не вербовали! КГБ не вербовал никого из семидесятников!
Баадер-Майнхоф, палестинцы... Они всегда приходили прямо к нам! - Он с
сожалением вздохнул. - Уизермены - как мне хотелось познакомиться с
наркоманом-хиппи революционером из уизерменов! Но даже когда они собирались
взрывать Банк Америка, янки и тогда отказались говорить с настоящими
коммунистами!
- А старик, должно быть, уже в летах.
- Да что ты! Он совсем еще живчик и очень обаятелен."
По-настоящему опасные люди всегда очаровашки. Это помогает им выжить.
- И я за выживание, - задумчиво произнес Старлитц.
- Тогда можешь взять у него несколько уроков обаяния, Леха. Во-первых,
они тебе не помешают, а во-вторых, ты - наш связной.

***

Раф Шакал проделал путь через Балтику в опечатанном "фиате". Это был
желтый двухдверный автомобиль с датскими номерами. Его водителю, финке,
было, наверно, лет двадцать. Крашеные черные волосы были переплетены
длинными хвостами растрепанного зеленого шнура. Одета она была в красную
блузку, обрезанные джинсы и полосатые хлопковые носки.
Старлитц забрался на сиденье слева, хлопнул дверью и улыбнулся.
Девчонка вся вспотела от жары, страха и нервного напряжения. В ушах у нее
красовалась батарея пирсинга. Татуированная волчья голова на ключице
вынюхивала что-то в основании ее шеи.
Старлитц извернулся, поворачиваясь к заднему сиденью. Городской герилла
вдавился в сиденье "фиата" - дремал, был под кайфом или, может, помер. Раф
был облачен в хлопковый пиджак, просторные "ливайсы" и "рейн бэнсы".