"Андрей Стерхов. Атака неудачника ("Быть драконом" #2) " - читать интересную книгу автора

человеческих окончательно я понял, ничего принципиально нового от них не
жду, интерес мой к ним угас, глаз, излучавший любопытство, потух
окончательно.
Пристроив журнал на столе между канделябром и шпагой, я откинулся на
спинку кресла, вытянул ноги меж тумб дубового стола и, по-купечески сложив
руки отнюдь не на купеческом своем животе, спросил-резюмировал:
- Итак, уважаемый Семен Аркадьевич, вы утверждаете, что на коллектив
вашего замечательного журнала наложено проклятие?
- Да, я это утверждаю, - сказал он без тени сомнения.
- И в чем же это, позвольте узнать, проявляется?
Он выдержал длинную, почти что мхатовскую паузу, после которой заявил:
- В серии самоубийств, вот в чем это проявляется.
Выдал с придыханием и уставился, пытаясь пробиться взглядом сквозь
темные стекла моих очков. Хотел, видимо, оценить, как отреагирую. Я же, как
это оно и подобает бывалому сыщику, воспринял его сообщение со всей
серьезностью. Но - хладнокровно. Поправил привычным движением очки на
переносице и ничего не сказал. Мне пока нечего было сказать, я ждал
подробностей.
Он это понял.

Глава 2

С полминуты, наверное, писатель раздумывал с чего начать. Я ждал и не
торопил, слушал, как долбится в стекло опупевшая в атаке муха. Наконец Семен
Аркадьевич собрался с мыслями.
- В общем, господин частный сыщик, тут такое дело, - начал он
неторопливо. - Возвращаюсь давеча из Лондона, звоню в редакцию, а из трубки
плач и причитания. И сквозь всхлипы страшное: "похороны". У меня волосы на
голове дыбом, сразу туда - кто, как? А оно, вон оно как. Покончили с собой
один за другим. Внезапно и необъяснимо. Трое. Эльвира Николаевна, завотделом
поэзии. Светлой души человеком была. Потом Мариночка... Марина Мордкович,
ответственный секретарь. Мы ее все Бабочкой звали, все порхала, знаете ли,
порхала. Ну и наконец Костя Звягельский, наш верстальщик-компьютерщик,
работяга безотказный.
В этом месте своего рассказа писатель прервался и сокрушенно закачал
головой. Я было решил, что - все, сейчас раскиснет. Однако он и не подумал.
Повздыхал-повздыхал и благополучно продолжил все в том же,
печально-повествовательном, тоне:
- Ну и вот что у нас получается. Эльвира Николаевна ушла от нас в ночь
на двенадцатое, дряни какой-то снотворной наглоталась. Марина, та
двенадцатого утром бросилась под грузовик. Ну а Костик в полдень того же дня
из окна выбросился. У нас офис на третьем, вот он, стало быть, улучив
минутку, и сподобился. Невысоко вроде бы, однако - насмерть. Неудачно,
знаете ли... головой... Ладно бы на газон, так нет же - прямо на бетонную
дорожку.
После этих слов писатель вновь замолк и уставился на гравюру, к которой
уже проявлял интерес, на гравюру по мотивам восемнадцатого аркана Таро.
Аркан называется "Мистерия", гравюра тоже. И там так. Ночь, луна, каменистая
пустынная долина, местами клочки тумана, из ниоткуда в никуда тянется узкая,
частично покрытая зыбучим песком, дорога. На горизонте зарево и на его фоне