"Андрей Стерхов. Последний рубеж " - читать интересную книгу автора

службы дестронид. Четыре пластинки офигительной разрушающей силы.
Освободив от фольги, Влад прилепил одну пластинку к броне и резко
ударил по взрывчатке кулаком. Убедившись, что процесс пошел, перелез через
леер, спрыгнул вниз, чуть не раздавив обнаглевшую двухголовую ящерицу, и
начал отсчет.
Пять!..
Полагается отойти за пять секунд на шесть шагов. Всего-то. И это даже
с избытком. Можно не торопиться.
Сделал шаг и почему-то сразу вспомнил самое первое в своей жизни
практическое занятие по взрывному делу. Тогда у них забавно вышло.
Четыре!..
Когда подошла очередь, главный сержант Моррис вызвал на огневой рубеж
их тройку - Джека Хэули, Фила Тоя и его, Влада. Выдал каждому по брикету
чего-то древнего, кажется, тринитротолуола, и отправил на линию подрыва.
Три!..
По команде начали поджигать шнуры. У него и у Фила сразу получилось, а
у Джека пошли ломаться спички. Два шнура уже сгорели на четверть, а третий
еще был целехоньким. Джек все чиркал и чиркал, а спички все ломались и
ломались. При этом Моррис и не думал давать команду на отход: втроем пришли
и уйти должны были втроем.
Два!..
А потом у Джека, слава яйцам, свершилось - шнур загорелся. От двух
других к той секунде осталось по четвертушке. Тут уже Моррис приказал
бежать в укрытие.
Развернулись, но не побежали - пошли. И пошли намеренно неторопливым
шагом. Медленно-медленно шли. Смелость свою друг перед другом выказывали.
Идиоты. Хотя, честно говоря, хотелось побежать.
Один!..
И не просто побежать, а так рвануть, чтоб аж пятки засверкали. Но -
мужская заносчивость. Она не позволяла.
Нет, если бы кто-то побежал, остальные тоже рванули бы. Но никто не
хотел быть в этом деле первым. Взяли друг друга "на слабо".
Зеро!..
И успели спрыгнуть в окоп за мгновение до взрыва.
В общем - обошлось.
А после того памятного случая всюду вместе ходили. До самого выпуска.
Потом еще какое-то время переписывались. Потом созванивались по праздникам.
Потом...
Потом у Джека перехлестнулись вытяжные фалы парашюта. А Фил, осев в
штабах, скурвился. Романтика кончилась. Началась жизнь.
Зеро!
Зеро уже было.
Всё.
Влад развернулся и увидел, что тягач, под которым умерло ни одно
поколение механиков, дрожит. Дрожит и светится. Затем эти мелкая дрожь и
сиреневое свечение ушли, и тягач стал прежним.
Но только по виду, на самом деле - нет.
Через несколько секунд корпус начал осыпаться, через две минуты от
тягача остались лишь одни гусеницы, а еще через одну уже ничего не осталось
- ветер развеял все без остатка. Будто сделан был тягач не из металла, а из