"Ирина Степановская. Боковая ветвь " - читать интересную книгу автора

некоторых и, наоборот, привлекал. Да и что у него был за возраст? Прекрасный
возраст для мужчины - сорок пять лет. Было в нем что-то неуловимое от Алена
Делона - скорее всего худощавость, и руки в карманах, и вечно поднятый
воротник, а может быть, и еле заметная ухмылка все понимающего нахала. Но
по-настоящему наглым он, в сущности, не был. Так, несколько циничным в
разговорах, в некоторых, ни к чему не обязывающих, ситуациях.
Жена уезжала в командировки. Бывало, и надолго, бывало, всего на
несколько дней, как теперь. Пациентки таяли и млели, когда он по долгу
службы смотрел им в глаза. Медицинские сестры сами ластились к нему. Он
пользовался каждым удобным случаем, но никогда не влюблялся. А ему очень
хотелось влюбиться. Ощутить заново необыкновенный подъем жизненных сил,
почувствовать жизнь так, как в молодости. Но искреннее чувство не приходило.
И он думал, что дело было в постоянном сравнении других женщин с женой.
Почему-то все время оказывалось, что его собственная жена и умнее других, и
красивее. Но для него она уже была будто музейная редкость, престижный
экспонат, которым он владел и отдавать который никому не собирался. Но в то
же время экспонат этот был уже изучен до мелочей, до тонких деталей и
собственно интереса более не вызывал. И ведь самое смешное было в том, что
он сам ее нашел, будто картину никому не известного художника,
отреставрировал, вставил в красивую оправу и теперь снисходительно наблюдал,
как этой музейной ценностью не устают любоваться другие.
Он оперировал первоклассно. Работал в лучшей глазной клинике, и, чтобы
попасть к нему на операцию, больные записывались в очередь. Наташа не
оперировала. Она заведовала большой научной лабораторией в институте. Ее ум,
широта научных взглядов, огромное трудолюбие и правильная организация дела
позволяли ей и ее сотрудникам успешно выживать в трудное время перемен и
принесли ей известность за рубежом. Дома она умела становиться другой -
совершенно беспомощной Наташкой, храбрым зайцем с мягкими лапами. Это в ней
подкупало. И выглядела она превосходно. А если вдруг Вячеславу Сергеевичу
нужна была какая-то справка из областей жизни, не связанных с медициной, он
обращался к жене и всегда получал достойный и удовлетворяющий его ответ.
Только почему-то в последнее время он обращался к ней за справками все реже
и реже.
Несмотря на то что Вячеслав Сергеевич совершенно не выспался, новое
утро наступило, как всегда, вовремя, с определенным не нами постоянством, но
облегчения в мыслях опять-таки не принесло. Вячеслав Сергеевич встал и,
посмотрев на часы, набрал номер телефона лаборатории жены.
"Наверное, никого еще нет в такую рань", - подумал он, вслушиваясь в
безрадостное пиканье гудков. И он хотел уже положить трубку, как что-то
щелкнуло, и молодой мужской голос ответил:
- Слушаю!
- Это муж Натальи Васильевны, - сказал он неизвестному молодому
человеку. В лаборатории было полно аспирантов, и этот голос не вызвал у
Серова раздражения. Только вот почему он отвечал из кабинета Наташи? - Я
хотел бы узнать, сколько дней продлится конференция в Петербурге? И на какой
день намечен доклад Натальи Васильевны? Она забыла его дома, и я мог бы ей
его привезти.
- Привезти доклад? - удивился молодой голос на проводе. - Я думаю, что
Наталье Васильевне никакие бумажки уже давно не нужны. Она все прекрасно
помнит на память...