"Ирина Степановская. Боковая ветвь " - читать интересную книгу автора

Если бы она была не женщиной, а тепличным цветком, на манер Розы для
Маленького Принца, он построил бы для нее алмазный колпак и так и носил бы
впереди себя на вытянутых руках, опасаясь больше всего, как бы не
споткнуться.
Но Наталья Васильевна, которая о мечтах насчет колпака ничего не
подозревала, с Женей разговаривала достаточно редко и с чуть заметной
улыбкой. Но в те минуты, когда он не смотрел на нее, а такое бывало нечасто,
потому что, когда он бывал рядом, он просто пожирал ее глазами, не обращая
никакого внимания на насмешки научных сотрудников и лаборанток, она, бывало,
останавливала на нем свой внимательный, изучающий взгляд.
Старинные настенные часы в кабинете отбили четверть девятого утра, и
Женя, инстинктивно обернувшись, еще успел заметить, как дрогнули стрелки.
Регистратура поликлиники института работала с восьми. Значит, сейчас в
коридоре начнут собираться больные, к половине девятого придут лаборантки. К
десяти - коллеги. Начнется обычный рабочий день. Женя положил шарф на место,
подошел к двери, перед тем как выйти, осмотрел кабинет. Все было так, как
было в нем, когда он вошел. В вазе за ночь поникли головками три
великолепные темные розы, форточки были закрыты, и в кабинете сохранился
чуть душноватый запах духов, пыли, книг и увядшей сирени, дотягивающейся
кистями до окон третьего этажа. Потянувшись к выключателю, Женя в сотый раз
скользнул взглядом по черному пластиковому столу в виде подковы,
установленному в центре кабинета для заседаний; по крутящимся стульям вдоль
него; по черному шкафчику для посуды, в котором горками высились чашки и
тарелки для чаепитий в дни чьих-нибудь рождений; бокалы для отмечания защит.
Он посмотрел на авторские свидетельства об изобретениях, дипломы, лицензии и
фотографии - в одинаковых рамках, в определенном порядке со вкусом
развешанные на стене.
На одной из фотографий в числе других был он сам. Дело происходило
несколько лет назад, тоже после какой-то очередной конференции, весной. Все
тогда смеялись, радовались удачному продвижению новой темы. На столе
виднелись бутылки шампанского, коробки конфет, наполненные бокалы. Он тогда
только еще заканчивал институт. У Натальи Васильевны был огромный букет
сирени в руках. Кто-то срезал его под самыми окнами. С одного боку Наташу
обнимал какой-то старомодного вида высокий мужчина - заведующий лабораторией
из смежного по тематике института, рядом с ним стояла спортивного вида
блондинка и показывала в объектив что-то вроде почетной грамоты. С другой
стороны к его любви довольно тесно примкнул пресловутый Ни рыба ни мясо, а
он сам, Женя Савенко, скромно держался на заднем плане, сияя улыбкой в кучке
аспирантов. Но и тогда, среди всеобщего веселья, гомона, шуток, эйфории по
поводу возможности проводить научные исследования в такое трудное время,
среди кулуарных разговоров о том, кто уехал в какую заграницу и зачем, его
поддерживало и укрепляло в мыслях твердое знание того, что он связан с этой
женщиной, держащей сирень, невидимой нитью надолго, если не навсегда, ибо
уже и тогда срок его любви насчитывал не один год.
Женя вздохнул, провел с любовью рукой по стеклу этой фотографии, достал
из кармана свой потайной ключ от этого кабинета, через щелочку осмотрел
пустой пока еще коридор лаборатории и выскользнул наружу.
А в квартире Натальи Васильевны и Серова в это время сквозь оконное
стекло набежало облако, и солнечный луч, потершись о занавеску, скрылся из
глаз. Вячеслав Сергеевич, как обычно, принялся за свой завтрак. Хлеб теперь