"Сергей Михайлович Степняк-Кравчинский. Подпольная Россия " - читать интересную книгу автора

С Парижской коммуной, грозный взрыв которой потряс весь цивилизованный
мир, русский социализм вступил в воинствующий фазис своего развития,
перейдя из кабинетов и частных собраний в деревни и мастерские.
Много было причин, способствовавших тому, что русская молодежь приняла
с такой горячностью принципы революционного социализма, провозглашенные
Коммуной. Ограничимся здесь лишь указанием на них.
Началом русского возрождения была, как известно, злополучная Крымская
война, обнаружившая самым безжалостным образом гнилость всего русского
общественного строя. Необходимость реформ сделалась очевидной для всех,
вплоть до тех, кто способен был задуматься над вопросом о сохранении
целости государства. Начались реформы. Но попытка обновления России,
предпринятая под руководством самодержавного императора, желавшего оставить
неприкосновенным все: и свои священные "права", с которых следовало начать
упразднение старого порядка вещей, и прерогативы дворянства, которое он
хотел иметь на своей стороне, опасаясь революции, - такая попытка по
необходимости должна была оказаться половинчатой, лицемерной, полной
противоречий, одним словом - мертворожденной. Мы не станем подвергать ее
критике, тем более что в этом нет никакой нужды: в настоящее время вся
"легальная" и умеренная пресса повторяет на все лады то же самое, за что
сыпалось столько упреков на головы социалистов, именно, что все реформы
Александра II оказались в высшей степени несовершенными и что пресловутое
освобождение крестьян изменило их матерьяльное положение только к худшему,
так как выкупные платежи, установленные за их жалкие наделы, значительно
превышают доходность земли.
Несчастное, изо дня в день ухудшающееся положение крестьян, то есть
9/10 населения, не могло не заставить серьезно призадуматься всех, кому
было дорого будущее родины. Необходимо было искать каких-нибудь путей к
улучшению положения народа, и, конечно, общественная мысль обратилась бы к
законным и мирным средствам, если бы по освобождении крестьян от ига
помещиков Александр II освободил Россию от своего собственного ига,
наделивши ее хоть малой долей политической свободы. Но именно к этому он не
проявлял ни малейшей склонности. А раз самодержавие оставалось в полной
силе, можно было надеяться только на добрую волю императора. Но, по мере
того как проходили годы, эта надежда все более и более уменьшалась. Как
реформатор Александр II выдержал испытание очень недолго.
Польское восстание, подавленное с известной всем жестокостью, было
сигналом реакции, которая день ото дня становилась ожесточеннее. Тут уже
приходилось бросить всякие расчеты на мирные и легальные средства.
Оставалось - или безмолвно подчиниться всему, или искать других путей для
спасения родины; и естественно, что все, кто любил Россию, выбрали
последнее. Таким образом, рука об руку с ожесточением реакции росло и
революционное брожение, и тайные общества возникали одно за другим во всех
главных городах России.
Выстрел Каракозова, бывший результатом этого возбуждения, явился
грозным предостережением Александру II. Но он не захотел понять этого; мало
того, с 1866 года бешенство реакции удвоилось. В несколько месяцев было
уничтожено все, что еще носило на себе печать либерализма первых лет
царствования. Это была истинная вакханалия реакции.