"Кристер Стендаль. Кумран и идеология вытеснения - или непройденный путь " - читать интересную книгу автора

дальнейшее развитие через благонамеренное понятие "Еврейской Библии",
невольно превратившись в новую форму маркионства, - и подарив Адольфу
Гарнаку посмертную победу. Утверждая целостность Танаха, понятие "еврейская
Библия" предполагает тождественность христианства Новому Завету. Однако
христианская Библия состоит из двух заветов, старого и нового, и поэтому уже
сама ее структура выявляет притязания на преемственность, а значит,
легитимность - т.е. демонстрирует высшее проявление христианской идеологии
вытеснения
Среди кумрановедов ведутся широкие дискуссии относительно значимости
материалов секты. Я отвожу многим из них такое же место, как ранним
христианским текстам, составившим Новый Завет, - поскольку и те, и другие
образуют материал, в котором и посредством которого две общины реализуют
соответствующие притязания на подлинную преемственность.
Что касается христиан, то "сектантские документы", известные также под
названием Нового Завета, демонстрируют одновременно радость и напряжение
замечательного развития, которое нельзя было предвидеть и которое нелегко
назвать преемственностью.
Возьмем, к примеру, галилейское (и, само собой разумеется, еврейское)
движение Иисуса, которое за удивительно короткий срок превратилось в то, что
из всех практических соображений нужно рассматривать как преимущественно
нееврейское движение. В любом случае именно последнее составляет
"христианство", которое породило Новый Завет и закрепило за собой легитимную
преемственность. Указанный "сдвиг" получил наиболее яркое отражение в
Евангелии от Матфея, где Иисус запрещает своим ученикам выходить за пределы
Израиля - но в самом конце Евангелия посылает апостолов ко "всем народам".
В подобной перспективе "разделение путей" следует скорее рассматривать
в "демографических" категориях, чем обращаясь к специфическим вопросам
вероучения и даже практики. Уже через двадцать пять лет (или около того)
после служения Иисуса, Павла беспокоит то обстоятельство, что лишь малый
"остаток" евреев присоединился к движению, в то время как неевреи в нем
составляли большинство. И уже в павловых писаниях, т.е. в самых ранних
дошедших до нас текстах, Христос ("мессия") - это уже имя, а не мессианский
титул, и исповедуется не "Иисус, который Христос", а "Иисус, который
Господь". Ключевые теологические термины у Павла - "Господь"2 и "Сын Божий".
Для меня все это свидетельствует о путях, на которых "христианство" Нового
Завета проявляет себя преимущественно как нееврейский феномен, а все
новозаветные писания происходят из греческой среды. Такой
переход-превращение должен было придать напряжение притязаниям на
преемственность - а напряжение не могло не усилить притязаний.
Несомненно, ум и душа Павла возрадовались, когда ему в голову пришла
мысль: ведь согласно книге Бытия, вера Авраама "вменилась ему в
праведность", когда Авраам еще был неевреем - обрезание имело место только
через "две главы"3. Какая экзегетическая и теологическая находка! И Павел в
Рим. 3:31 делится ей с читателем: "Если мы принимаем веру неевреев, разве
тем самым мы отбрасываем Тору? Боже упаси! Мы провозглашаем верность Торе
(т. е. Пятикнижию), см. Быт. 15....".
Такого рода логика и в самом деле могла иметь будущее, в котором
христианство рассматривало бы себя и виделось бы Израилем и "народами" в
качестве "иудаизма для неевреев". Однако этот путь остался непройденным. В
подобной модели идеология вытеснения преодолевалась бы за счет