"Ф.Степун, Семен Л.Франк. Освальд Шпенглер и Закат Европы " - читать интересную книгу автора

эмоционализированную главную мысль методологии Виндельбанда и Риккерта.
Не без участия Бергсона выработалось далее в Шпенглере его понимание
времени, как направленности переживания и пространства, как мертвого
времени.
Можно было бы очень долго продолжать такое выслеживание созвучия
Шпенглера с его предшественниками и современниками, и все же, если бы даже
удалось доказать, что в "Закате Европы" нет ни одной безусловно новой мысли,
оригинальность Шпенглера, как философа не была бы поколеблена. Философия
Шпенглера не метафизическое построение и на научно-логическое исследование;
она изумительно точно явленное, новое в европейской душе переживание; она
оригинальна не как мысль, но как звук. Если такую философию не угодно
называть философией, то о словах можно, конечно, не спорить.
Оригинальность Шпенглера, как философа культуры заключается в том, что
он не принадлежит к тем мыслителям позитивистам, которые склонны видеть в
цивилизации наиболее совершенное лицо культуры, но не принадлежит и к тем
религиозно настроенным философам, к которым принадлежат почти все русские
мыслители, что видят в цивилизации маску умершей культуры. Для Шпенглера
цивилизация лицо, но не лицо жизни; а ж и в о е л и ц о с м е р т и. Но
смерть не имеет своего лица. В лице близкого умершего мы не можем оторваться
не от лица смерти, а от лица умершей в нем жизни. В лице современной
цивилизации Шпенглер бесконечно любит какой-то страстный предсмертный порыв
европейской культуры, этот его душе, быть может, самый дорогой ее жест. Как
всякий романтик, Шпенглер любит смерть, как эстетическое a priori"9" жизни.
В этом смысле он любит и цивилизацию, как скорбное a priori культуры.
Так разрешается в конце концов и пользу Шпенглера вопрос о его
оригинальности.
Но прав ли Шпенглер? Верны ли его утверждения, правильны ли его
построения? Не окрылена ли его книга произвольным духом дилетантизма, есть
ли в ней истина? Разрешение этого вопроса предопределено для меня
разрешением предыдущего. Как безусловная неоригинальность многих мыслей
Шпенглера не доказывает неоригинальности его философии, также безусловное
присутствие в "Закате Европы" многих логических неправомерностей и
фактических неверностей, не может поколебать его существенной истинности.
Есть книги, в которых правильны все положения и верны все факты, но
которые все-таки не имеют никакого отношения к истине, потому что не имеют
никакого отношения к духовному бытию, которых потому в сущности нет.
Есть другие, перегруженные бытием, но освещенные с формально логической
и позитивно научной точки зрения произволом и самовластием. К таким, не
худшим книгам принадлежит и "Закат Европы". В Греции просмотрен Дионис. В
Ренессансе - реформация, в искусстве XIX века французский роман. Религиозное
мироощущение фаустовской души односторонне связано с протестантизмом, а
оторванный от Манчестерства и Марксизма социализм - с государственным
идеалом Фридриха Великого и т. д. и т. д. Нет сомнений, что если
исследование "Заката Европы" поручить комиссии ученых специалистов, то она
представит длинный список фактических неверностей. Но нет сомнений, что этой
комиссии будет правильно ответить за Шпенглера знаменитою фразою Гегеля "тем
хуже для фактов". Перед тем как обвинять Шпенглера в ненаучности и
дилетантизме, надлежит продумать следующее: для Шпенглера нет фактов вне
связи с его новым внутренним опытом, по-новому располагающим события и силы
мировой истории. Это новое Шпенглеровское расположение не субъективно, но