"S.T.A.L.K.E.R. ...чего же ещё?" - читать интересную книгу автора (Лукьянов Александр Николаевич)

8

Рекс долго и совершенно неподвижно лежал на мокром и холодном железе водонапорного бака рядом с убитым Диагнозом. Ассистент Болотного Доктора сумел выбросить все стеклянные ёмкости с зажигательной смесью, кроме последней лабораторной колбы. Пуля ударила Диагнозу в висок, он неуклюже навалился на трубу, подвернув под себя руку с колбой, от которой остро воняло бензином и машинным маслом. Схватившиеся в смертном бою защитники Дома Доктора и «галичане» не видели Рекса и даже не могли предположить, что на баке кто-то мог притаиться. Высокий бортик, приваренный еще советскими умельцами, надёжно защищал его. Несколько раз по толстому металлу били шальные пули, отбивая лишаи ржавчины и выдавливая с внутренней стороны уродливые волдыри. Осколок гранаты, фыркая на излёте, упал перед самым собачьим носом. Потом бак содрогнулся от прямого попадания заряда из подствольника, с шумом полилась вниз вода. Но пёс не шелохнулся. Он не боялся. Хотя совершенно точно представлял себе, чем и как всё закончится.

Нестерпимо для острого собачьего нюха смердело пороховым дымом и гарью. Снаружи трещали и щёлкали подожженные Диагнозом деревянные постройки. Но больше не стреляли. Пришёл его, Рекса черед?

Пёс бесшумно подполз к щели между плитами ограждения, осторожно приник к ней. Во дворе, обезображенном выжженными в зелёной траве проплешинами, возились враги, что-то таскали, подсчитывали.

Святые собачьи угодники! Это ещё что за уродина?! Кто командует врагами? Баба, что ли? Ну да, точно. Рекс повидал немало мутантов, фантазия у Матушки-Зоны насчёт уродования зверей и людей работала ого-го как. Однако чтобы морду оставить почти человечьей, но притом в чёрный цвет выкрасить – это, извините, перебор и извращение. Баба завопила на кошачьем языке на солдат, те кинулись в дом и подвал. Что с хозяином? Пёс чувствовал неладное и с трудом удерживался от тоскливого воя.

Из подвала вытащили тяжёлый свёрток из закамуфлированного разводами брезента. Развернули. Неловко подвернув под себя руку, на брезенте в знакомом стареньком халате лежал Болотный Доктор, Рексов Хозяин и Друг. Чёрная баба визгливо напустилась на солдат, те недружелюбно отмалчивались.

Пёс знал, что в его распоряжении будет не больше двух секунд. Пёс знал, что эти секунды будут последними. Пёс знал, что по-другому не может быть.

Только бы не промахнуться… Пёс подобрался и прыгнул.

Не промахнулся! Когда к Доктору приходил его приятель, называвший себя Семецким (от него, кстати, пахло почти так же, как от Хозяина), он уважительно называл Рекса «центнером мускулов». Преувеличивал в два раза, конечно, но когда пятьдесят килограммов, обрушились с трёхметровой высоты всеми четырьмя лапами, собранными в пучок, в основание черепа Презесони Лефт, этого оказалось более чем достаточно. Американка умерла мгновенно, еще когда кувырком отлетала к горящему сараю.

Рекс вскочил на лапы, пронизанные мерзким электрическим звоном и дрожью. Он хотел принять вражеские пули в грудь и морду, как и следует погибать настоящему чернобыльскому псу. Но кто-то сильно толкнул его и загородил собою. Рекс рыкнул было, однако осёкся. Шатаясь и хрипло дыша, перед Рексом вставал с четверенек Аккерманец. В измазанной грязью руке он сжимал рукоять острой, словно бритва, финки. Властный окрик буквально на долю секунды опередил «галичан», вскинувших автоматы.

– Halt! – разбрал Рекс. – Nicht schie?en!

Неуловимым движением выскользнул вперёд коренастый крепыш в НАТОвском камуфляже без знаков различия и без сине-жёлтой блямбы.

– Не стрелять! – повторил он с сильным акцентом, а чтобы было понятнее, кулаком в беспалой перчатке отбил стволы спецназовцев в стороны. Посмотрел на скрюченный труп американки. Мгновенная пренебрежительная ухмылка скривила губы крепыша. Он молча ткнул пальцем в сторону убитой, потом в грудь ближайших «галичан». Те, бурча что-то под нос, втащили труп на расстеленный брезент и поволокли за сарай.

Рекс прижался к ноге Аккерманца. «Не повезло. – подумал он, оскалившись. – Сразу не убили. Плохо.» Очевидно то же подумал и «долговец». Аккрманец наконец выпрямился во весь рост, шатнулся, провёл грязной ладонью по окровавленной щеке, сплюнул под ноги.

– Bundeswehr? – спросил он. – Von welcher Waffengattung?

– Fallshirmtruppen. – ответил немец. – Не трудиться. Я говорить по-русски. Бундесвер – не есть совсем правильно. Я есть потомственни официр германская армия. Майор Вайсс. Какой вы группировка? «Freiheit»?

– Nein. «Долг». В смысле – «Pflicht»…

– Gut. Ваше звание в армия? В «Долг»?

– Сержант. – ответил Аккерманец. – И там, и там.

– Hund… Собака есть ваш?

– Мой друг.

– Gut. – ещё раз одобрил майор. – Вы уметь воевать и готов умирать, как настоящий зольдат. Euer hund… друг – тоже. Здесь это не есть часто. Это надо уважать. Вы два можете идти сейчас. Только навсегда и совсем из Зона. Без возвратиться. Herr Oberstleutnant, буду просить выводить их, bitte sehr, за пост.

Дегтярёв, который пристально наблюдал за «галичанами», вытаскивавшими из дома Доктора контейнеры с хабаром и папки с документами, сказал Аккерманцу: – Пойдём. И ты тоже топай, лохматый.

Аккерманец осторожно потянул пса за загривок. Тот вяло огрызнулся, но поплёлся рядом.

– Не оглядывайся, сержант. – негромко сказал Дегтярёв. – Пойду сзади, прикрою вам спину. А то знаешь, парубки из «Галичины» озлобились потерями, не успеешь опомниться, как трассирующую пулю между лопаток получишь. Несмотря на то, что майор отпустил.

На ступеньках полуразрушенной церкви Дегтярёв остановился

– Здесь аномалии уже исчезли, всё чисто. – сказал он. – Мутанты тоже разбежались.

Протянул Аккерманцу картонный прямоугольник: – Разовый пропуск. Можешь с этим свободно выйти через Кордон. Вот только не знаю, как быть с псиной, её вряд ли выпустят.

– Нет. – покачал головой «долговец». – Не нужно пропуска. Мы – вместе.

– Не валяй дурака. Сейчас заслоны усилены, подстрелят из засады как белку – в глаз, чтоб шкурку не портить.

– Нет. – повторил Аккерманец. – Пройдём. Не впервой, знаем заветные тропки.

– Ну, как знаешь.

– Слушай, а чего это вы с бундесом такие добрые? Ну, он-то ладно, солдатская косточка, тевтонский рыцарь, Echrensache und Edelmutt и всё такое, а от тебя за километру против ветру несёт госбезопасностью. Сентиментальность вроде по определению противопоказана. а?

– Я же не спрашиваю, откуда сержант «Долга» нахватался немецких словечек и отчего разговаривает, словно студент философского факультета. – возразил Дегтярёв.

– Аспирант. – поправил «долговец».

– А, тогда понятно. Топайте, а то не успеете засветло.

– Ни пуха вам, ни пера. – пожелал Дегтярёв.

– К чёрту…

Дегтярёв проводил взглядом человека и собаку. Когда те скрылись за оградой церковного кладбища, закурил.

– Место проверки на религиозность. – сказали в церкви. – Сразу видно атеистов: суеверные сталкеры здесь не дымят и стараются не ругаться.

– Вы? – только и смог спросить ошарашенный Дегтярёв. – Здесь?!

В дверном проёме, из которого тянуло картофельной гнилью, показался сухощавый седой человек средних лет – собеседник Дегтярёва из киевского кафе и гость Болотного Доктора. Дегтярёв с изумлением рассматривал его чёрный комбинезон и небрежно висящий на плече «Вал».

– Да. – кивнул седой. – Вы лучше меня знаете, Александр, что все обстоятельства предугадать невозможно. Вот сейчас они сложились так, что вам лучше задержаться с возвращением назад. Постойте здесь ещё полчасика, подышите свежим воздухом, радиации тут совершенно нет. Только не курите, настоятельно советую, Минздрав не зря предупреждает.

– Но в чём дело?

– У «Галичины» сейчас начнутся новые неприятности. Большие. – пообещал седой. – Неподалёку метались стаи собак, кабанов и плотей, бегали кровососы. Ковыляли десятка полтора зомби, бродил контролёр. Даже один псевдогигант встретился.

– Кому встретился?

– Мне. – невозмутимо ответил седой. – Все они оказались вытолкнутыми за пределы сокращающейся Зоны и в панике искали привычных условий. Вот им и показали дорогу к усадьбе Доктора.

– Кто показал?

– Я. – спокойно сказал седой. – Кроме того, кажется, рядом шастает химера, надо бы и её вразумить. Так что для «галичан» ещё ничего не закончилось.

Дегтярёв оглянулся раздавшейся в стороне хутора Доктора яростной трескотни выстрелов.

– А, может быть, только начинается. – задумчиво констатировал седой. – Пойду, посмотрю, что там творится. Прощайте, больше мы не увидимся. Но прежде хотелось бы искренне поблагодарить вас, Александр, за сотрудничество. Мы всё-таки сорвали их планы. Они ничего не получили: ни гору хабара, ни информации, ни учёных.

– Доктор погиб. – сухо сказал Дегтярёв. – Покончил с собой.

– Знаю. Но у него не могло быть другого выхода. Совсем.

Некоторое время собеседники молчали. Дегтярёв молча затягивался сигаретным дымом, стараясь не смотреть в сторону седого. Потом бросил окурок в лужу и резко спросил:

– А как же ваша любимая присказка: «Безвыходных положений не существует в принципе»?

Он быстро обернулся. В двери никого не было. Только на старом стёртом пороге быстро таяли угольно-чёрные следы от подошв грубых сталкерских ботинок.

– Що будемо робити, сержанте?

Шпортько злобно сплюнул и промолчал. Куда двигаться и что делать, он не знал. Из усадьбы Доктора им пришлось спешно выбираться в безумном хаосе. Когда с северо-западной стороны болот валом повалили зомби, десантник-немец мастерски и профессионально организовал отражение атаки, С малоподвижными и неуклюжими подобиями людей, бормочущими ахинею и палящими из «калашей» и пистолетов в белый свет, как в копеечку, справиться было бы вполне возможно. Но их появление оказалось лишь отвлекающим манёвром. С северо-востока попёрли слепые собаки и, что еще хуже, бешеные и невообразимо живучие снорки. Судя по свирепой организованности мутантов, их откуда-то из зарослей направлял контролёр, возможно даже не один. Ни о какой организованной обороне теперь не могло быть и речи. Но и это были лишь цветочки. Ягодками стал прорыв на хутор псевдогиганта. Он, словно живой танк, медленно проковылял от лодочных мостков, разнося всё на своём пути толстенными, как фонарные столбы, ручищами. За его широченной спиной предусмотрительно укрывалось несколько кровососов. Когда псевдогигант завалил деревянный сарай, голодные кровососы перешли в режим невидимости и стремительно метнулись в сторону «галичан». Начался кровавый бедлам. За считанные минуты полегла первая линия спецназовцев, вторая продержалась немногим дольше. Всё решил взрыв бочек с горючим под навесом, который не успели потушить. Огромный огненный гриб поднялся над хутором, превратив в пепел уложенные в пластиковые мешки тела американки и Болотного Доктора, доброго десятка мутантов и нескольких «галичан». Немца отбросило на несколько шагов и впечатало в стену, он потерял сознание. Вцепившись левой рукой в комбинезон майора Вайсса, едва удерживая в правой плюющийся короткими очередями «Абакан», Шпортько попятился прочь. Ему померещилось, что в огненном хаосе среди мечущихся разъярённых мутантов он различил черный силуэт. Кто-то с автоматом «Вал» через плечо, как ни в чём не бывало, неторопливым прогулочным шагом пересекал двор усадьбы. Это уже было чересчур. Стараясь перекрыть трескотню выстрелов и дикие вопли, сержант истошно завопил: – Вiдходимо! За мною!

Из шестидесяти двух человек удалось, оставив все трофеи в пылающей усадьбе, выбраться только двенадцати.

Теперь восемь невредимых и трое раненых «галичан» по колено в воде стояли посреди чистого «окошка» в камышовых плавнях. Стволы – наружу, гранаты – в подствольниках. Вайсса, который так и не пришёл в себя, пришлось усадить на дно и поддерживать голову, чтобы тот не захлебнулся.

– Що будемо робити, сержанте?

«Что будем делать, сержант?» Хороший вопрос. А, главное, – уместный. Когда уничтожена большая рация и не работают портативные передатчики. Когда не знаешь, в какой стороне находится группа поддержки, которой командует Ковальски. Когда неизвестно, чем в очередной раз порадует умирающая, но по-прежнему страшная Зона. Когда… Захрустел камыш. Шпортько вскинул автомат.

– Отставить. – утомлённо сказал Дегтярёв, выбираясь на «окошко». – Опусти ствол, командир. Едва разыскал вас.

Он приблизился к группе, склонился над немцем, легонько похлопал того по щекам. Майор закашлялся и очнулся.

– Вот так лучше. Берите его под руки и – за мной. Приключения продолжаются и здесь лучше надолго не задерживаться.

– Аlles ist zum Teufel… – простонал немец. – Это есть точно так…

Судьба была милостива к человеку и зверю. Заначка, заложенная «долговцем» на подобный случай в естественный холодильник оказалась на месте. Аккерманец вытащил из-под омываемого родником и оттого ледяного на ощупь гнилого бревна туго завязанный брезентовый мешок, извлёк из него запаянный полиэтиленовый пакет. Там оказались банки с тушёнкой, аптечка и перевязочные пакеты, фляжка и пистолет в промасленном холсте. Аккерманец отрицательно покачал головой и бросил оружие в лужу.

– Не пригодится. – пояснил он Рексу. – Нам сейчас надо через Кордон проскользнуть, а шум при этом – последнее дело. Лопай!

«Долговец» вывалил содержимое трёх банок на чистый огромный лист лопуха, смешал с накрошенными сухарями, четвёртую и пятую вскрыл для себя.

– Подогреть бы. – недовольно бурчал он под нос. – А то еще холодной водой запивать придётся… Смёрзнется в брюхе.

Рекс, старательно вылизывающий лопух, счёл ворчание сталкера излишней привередливостью.

– Подкрепимся, залечим царапины, – продолжал Аккерманец, распаковывая аптечку, – пойдём к Сидоровичу. Есть такой жук-промысловик у Кордона. Шкуродёр, конечно, но без него нам – никак. Купим у него цивильные шмотки. Впрочем, («долговец» скептически осмотрел пса) ты-то и без штанов можешь обойтись, зато помыться и постричься, брат, тебе не мешало бы.

Рекс презрительно фыркнул. Ну, «помыться» еще куда ни шло, а вот «постричься»… С таким предложением к нему и Хозяин не обращался.

– Подставляй бок, намажу стрептоцидовой мазью. Да не дёргайся, млекопитающее, надо обеззаразить! – прикрикнул Аккерманец. Пёс рыкнул для порядка, но стерпел. Важное слово «обеззаразить» он знал.

– А привести себя в порядок просто необходимо. Потому как с Кордона … повернись другим боком… мы отправимся к посёлку и патрули не должны обращать на нас внимание. Мирных обывателей своим видом тоже нельзя пугать. Поэтому не вздумай улыбаться. Понял? Хотя нам с тобой сейчас не до улыбок… Вот, ешь обезболивающее. Ну, чего сморщился, запей. Вот так… В посёлке мы снимем все деньги с моего счёта в сберегательной кассе. Ну а дальше… дальше дело техники. Не знаю, удастся ли выправить тебе ветеринарное свидетельство… Для этого в город пришлось бы тащиться, а там нас могут неправильно понять. Впрочем, даже если в городе и купим фальшивый собачий документ, с твоей-то внешностью вряд ли пустят в поезд. («Сам в зеркало посмотрись. – скептически подумал Рекс. – Небось, неделю не брился.») Стало быть, придётся ехать либо на товарняке, либо от области до области на ночных перекладных электричках. Это, братишка, займёт суток двое, ведь добираться нам далеко, через всю Украину. Слыхал про Белгород-Днестровский?

Рекс неопределённо фыркнул.

– Маленький тихий городок на юге. – пояснил Аккерманец. – Хороший, тёплый. С одной стороны – лиман, с другой – Чёрное море. Поживём немного у моей сестры, присмотрим и купим развалюшку на окраине. Ты будешь её сторожить, а в свободное от службы время гонять в плавнях камышовых котов. Только нос береги – они крупные, драчливые. Ну а я… тоже постараюсь найти работёнку.

– «Драчливых котов гонять – это славно.» – вяло подумал Рекс и внезапно перед его глазами возникло безжизненное тело Хозяина, вытянувшееся на зелёном брезенте. Пёс помотал круглой башкой, отгоняя нестерпимое желание протяжно взвыть.

– Хреново? – понял его Аккерманец. – Мне тоже. Только ты… того… возьми себя в руки, в смысле – в лапы. Так уж вышло. Прошлого не воротишь. Доктора нет. Зоны – тоже. Мы с тобой, от неё может быть вдвоём только и остались. Если друг друга не поймём и не поддержим, то кто ж нас поймёт и поддержит? Так что – нам тоже сгинуть? Не согласен. Ну что, пойдём, а?

Пёс посмотрел на сталкера. Глаза у того были усталыми, очень грустными, ждущими. И Рекс неумело лизнул его руку.

Конец.