"Ежи Ставинский. Пингвин " - читать интересную книгу автора

какими и должны быть; он никогда не затрагивал ни одной темы, которая могла
бы вызвать сомнение в совершенстве этой его идеальной действительности. В
разговорах с ним я тоже делал вид, будто все обстоит так, что лучше не
придумаешь, что в голове у меня существуют только самые что ни на есть
образцово-показательные мысли и что милиция всегда во всем бывает права.
Отец чувствовал себя ответственным передо мной за все, но он был всего лишь
винтиком в машине - работал в Институте организации экономики и писал
диссертацию. Ему хотелось упорядочить весь мир, он не любил непорядка, а
Богданюк был непорядком так же, как нехватка чего-нибудь в магазинах.
Мать выбежала в коридор, она была взвинчена разговором о Богданюке, ее
гнев должен был обрушиться на мою голову, сейчас она что-нибудь придумает, я
угодил в самую плохую минуту.
- Ты принес оливковое масло? - спросила она.
Разумеется, я забыл купить оливковое масло. Было мне когда о нем
думать! Баська, а не оливковое масло заполняла все мои мысли. В нашем районе
этого масла не было, и я должен был поискать его в центре, в больших
магазинах, в "Деликатесах", в диетическом или в гастрономе возле института -
какая-то знакомая сказала матери, что оно там есть. Мои предки вынуждены
были есть все только на оливковом масле, это была единственная роскошь,
которую они себе позволяли, у них вышли из строя не то желудок, не то кишки,
не то печень, так что я уже три дня подряд приносил им это оливковое масло.
Я-то мог спокойно есть все даже на машинном масле, для меня сейчас
существовала только Баська. Я сказал, что магазин закрыт на учет.
- Врешь! - воскликнула мать. - Ты отвратительный эгоист! Тебе нет
никакого дела до родителей! Ты тут как квартирант, попробуй допроситься,
чтобы помог по дому! Стакана воды не подашь! Не дай бог, заболеем с отцом -
ты будешь равнодушно смотреть, как мы мучаемся, как подыхаем! Тебе ни до
чего нет дела! Ты ничего не замечаешь дома! Тебя интересуют только
собственные удовольствия и развлечения! Что тебе до того, что родителям
необходимо оливковое масло! Что отец корчится от приступов печени? Что мать
все время тошнит и у нее все ноет внутри?! Что мы не спим по ночам?!
Себялюб, мерзкий себялюб! Янек, поговори с ним, у меня уже нет сил!
И она, хлопнув дверью, убежала на кухню. Я вошел в комнату, где сидел
отец. Меня прямо трясло от этого крика. Я был виноват, конечно, я был
виноват и оттого злился еще больше. У меня-то было оправдание - Баська, но
ведь это только в собственных глазах! Я не мог сказать им о Баське, это было
бы просто глупо. Что для них Баська в сравнении с оливковым маслом? Об
оливковом масле нельзя забывать даже ради ста Басек. Я знал, что сейчас
будет. Отец никогда не кричал, он был кроток, как первые христиане, он
выполнял долг - отец должен по-мужски поговорить с сыном, и он будет
петлять, повторяя одни и те же слова. Я был зол и, подойдя к столу,
незаметно выдвинул ящик. В нем стоял магнитофон - моя собственность, мое
богатство, моя гордость, предмет, ради которого я шел на многие лишения, на
всем экономил. Микрофон я приготовил еще вчера и загородил книжками, так что
он не был виден, мать не прикасалась к моему письменному столу, я сам убирал
его.
Отец крякнул, закашлялся, так как много курил, и беспомощно взглянул на
меня.
- Придется нам поговорить серьезно, Анджей, - торжественно начал он.
Меня ожидала беседа из телевизионных передач - несколько гладеньких