"Анатолий Стась. Зеленая западня (Приключенческо-фантастическая повесть)" - читать интересную книгу автора

Наверное, возле халабуды с дежурным был ход куда-то вниз, и там есть
ступеньки, а может, и эскалатор. А внизу что?
Загби также беспомощно озирался в этом исполинском бункере, где
перемешались комфорт и зловещая загадочность. В последнее время я ближе
узнал индейца. Всю свою жизнь он сталкивался с жестокостью, которая ужаснула
меня в туннеле, подобные картины видел не раз. Ночью я слышал, как он
переворачивался с бока на бок, не мог заснуть. Наверно, Загби чувствует себя
виновным в беде, которая постигла меня, думал я. Там, в деревянном бараке,
он долго не соглашался на мой план - не хотел "выдавать" меня широкополым
шляпам, что я, будто бы, подговаривал его бежать. Так вот, индеец, наверное,
теперь казнил себя за то, что согласился на мои увещания и "выдал". Ему и
невдомек, что мой замысел удался: с разумом у меня все обстоит благополучно,
и мы оба попали за Каменную стену, в самое сердце тайного бункера
новоявленных фашистов. А это уже кое-что значит, когда нас здесь двое и мы
вместе.
Работая в коридоре, я изо всех сил притворялся оболтусом, к которому
даже простейшие вещи доходят чуть-чуть. Было совестливо перед индейцем, но
пока что приходилось прикидываться. Кто знает, из какой щели тайком следит
за нами чужой глаз. Хотя после того, как Кносе передал "категорию минус два"
в рук Загби, за нами никто не ходит следом в коридоре, в пределах нескольких
десятков метров, мы вроде бы свободны, все же не верилось, чтобы нас
оставили без надзора...
В последний раз махнув щеткой, я выпрямил спину. Стена отливала, как
глянцевая. В ней отражалась коренастая фигура индейца. Сойдясь возле третьей
двери, мы направились в каморку.
Возле матрасов, на полу, стояли две жестянки. Суп из бобов, наш ужин.
Пищу нам приносит утром и вечером сухой, как мумия, седой галу, человек с
неподвижными, будто незрячими глазами. Он не отвечает на вопросы Загби,
молча оставляет жестянки и значит, будто и не замечает нас.
Загби выпивает суп, мрачно бубнит что-то и укладывается на матрас. Под
моей жестянкой белеет маленький кусочек бумаги. Недоумевая, незаметно
поднимаю его к глазам. На бумажке что-то нацарапано. Едва разбираю слова при
тусклом свете электролампочки, которая тлеет над дверью. "В стене пролегает
канал, соединяется с вентиляционной шахтой, которая ведет на поверхность". И
в конце еще одна буква - "Е". Это же писала Ержи! Но о чем она, о каком
канале?
Осмотревшись, натолкнулся взглядом на расплющенные глаза индейца.
Пододвигаюсь к нему вплотную, шепотом говорю ему:
- Они не смогли отнять у меня ум, им это не удалось. Не обижайся на
меня, Загби. Я вынужден притворяться дураком, иначе ты меня здесь не увидел
бы. А теперь сними пояс, дай мне.
На лице индейца - ни дрогнул ни один мускул. Он подхватывается на ноги,
распоясывает робу. На поясе тоненькая металлическая пряжка. Она мне и нужна.
Пододвинув к стене матрас, я провел ладонью по круглым глазкам
пылесоса-вентилятора. Вот он, четырехугольник! Такой, как в коридоре. Только
там их несколько, а здесь один. Почему же я сам не задумался, для чего они,
какое их назначение?
Втыкаю в щель пряжку, она сгибается, а четырехугольник не поддается.
Нажимаю сильнее, и кусок белого пластика, отскочив от стены, мягко падает на
матрас. В стене - квадратное отверстие, за ним пустота. Рука погружается в