"Анатолий Стась. Зеленая западня (Приключенческо-фантастическая повесть)" - читать интересную книгу автора

рельсов. И все же там солнце, чистый воздух, легкий ветерок хотя на минуту
остужает тело.
Вот уже пятый день, как я работаю в туннеле.
Что здесь строят? Неизвестно.
Нас пригоняют сюда до рассвета. Перед этим нам дают орехи кастанейро,
на обед - затирка из кисловатой муки и бобы. На ночь мы располагаемся в
приземистом здании из неотесанных грубых бревен. Со двора на стене желтеет
цифра "6". Шестой барак, или блок, как сказал Кносе. Неподалеку между
зарослей видно еще несколько блоков. Над крышами свисают развесистые кроны
пальм. Высятся башни, на них караулит стража с пулеметами. По правую
сторону, на холме, покрытому лесом, между деревьев просматривается высокая
серая стена.
Утром, когда индейцы в колонне по четыре направляются на работу, все
вокруг обвито тишиной, лишь где-то недалеко, на болотах, то громче, то тише
слышно лягушачье кваканье. В тумане едва виднеются здания, башни, с деревьев
на землю бесшумно падают капли росы. Оставляем туннель в сумерках. Я издали
каждый раз наблюдаю за какой-то пестрой гурьбой людей. Похоже, там одни
женщины. Охранники выводят их из леса. Гурьба исчезает в чаще возле барака,
который стоит в стороне других, с желтой тройкой на стене.
В пальмовой рощице, мимо которая мы идем, маячит двухэтажное сооружение
под ребристой металлической кровлей. Оттуда временами доносит то ли смех, то
ли детский плач. Там бродят фигуры в белом. Вчера я неожиданно остановился:
сдалось, будто среди белых халатов промелькнула поразительно знакомая
фигура... Вечерняя полумгла мешала рассмотреть ее как следует. Это была
женщина. Она медленно поднималась на крыльцо. Я ожидал, что женщина
оглянется. Кого-то напоминали ее плечи, походка... Но здесь меня подтолкнули
сзади, я встрепенулся и пошел, и все же раз по раз оглядывался, поглядывал
на дом среди пальм, однако на крыльце уже не было никого.
В бараке с надписью "6" - два яруса нар, сбитых из досок, натянуты
сетки от москитов. Возле двери - бак с водой, кружка. Света нет. Индейцы как
немые, почти не разговаривают между собой. Молчат в туннеле, молчат, идя из
работы, молчат в бараке. Лишь среди ночи слышать сонное бормотание
утомленных людей. Караул наведывается в блок нечасто. Иногда заглянет кто-то
из широкополых шляп, посветит фонариком, пройдется сюда между нарами, хлопая
кнутом, и исчезает.
Постелью нам служат охапки сухой листвы. Мое место - на верхнем ярусе.
По левую сторону меня постель Ву, по правую сторону - молодого, хмурого на
вид индейца. У него телосложение атлета: могучая грудь, мускулистые руки,
садясь на нарах, он достает головой потолок. Я не знаю его имени, ему я
безразличен. После работы великан ложится навзничь, кладет руки под голову и
мигом засыпает, не произнеся и слова.
Мои старания заговорить с Ву не имеют успеха. Может, он боится нарушить
гнетущую тишину барака, может, не понимает меня. Но же он должен понимать! Я
уже окончательно удостоверился, к какому племени принадлежат и Ву, и мой
сосед по правую руку, да и все эти меднокожие люди, которые таскают на себе
сталь и бетон в туннеле. В них удлиненные лица, черно-синие прямые волосы,
карие, едва скошенные глаза... Нет, это не случайная похожесть.
Вот и этого вечера я стараюсь принудить себя собрать в памяти как можно
больше слов, слышанных от Катультесе, от гостеприимных хозяев хижин в
индейских поселках вблизи Пэри, и делаю еще одну попытку растормошить парня.